Самые красивые и известные кофейные дома возникли в эпоху стремительных преобразований в Вене во второй половине XIX века, когда застраивали Рингштрассе, причем они изначально были запроектированы как часть этой парадной улицы.
Первым из них было расположенное чуть дальше от моего дома и упоминавшееся уже кафе «Шварценберг». Оно распахнуло двери в 1861 году в только что построенном новом здании через год после того, как был завершен весь ансамбль площади, а в 1867 году император Франц-Иосиф торжественно открыл памятник фельдмаршалу князю Карлу Филиппу Шварценбергу, командовавшему полками в Битве народов под Лейпцигом против Наполеона. Я уже относила себя к завсегдатаям этого почтенного заведения, когда вдруг узнала о «коричневых» пятнах его истории: в 1938 году кафе было переименовано в «Германию», и задолго до того, как это случилось в других кофейнях, сюда был воспрещен вход евреям. Но, когда первый шок миновал, на первый план — к чему лукавить? — выступила человеческая слабость: здесь лучший яблочный штрудель. И даже несмотря на то, что утренняя выпечка к завтраку мне кажется свежее в последнее время у «Ландтманна», но Кристиан, неправдоподобно маленький здешний официант, так мил, что это кафе остается моим любимым.
Эта своеобразная игра с кельнером как представителем кофейного дома имеет в Вене особенное значение — настолько, что места на свежем воздухе, которые с весны до осени занимают каждый свободный сантиметр пешеходной зоны, называются в честь кельнера шанигартен[7]: «Эй, шани, принеси кресло! А что там с моим кофе? С моим пивом?» Говорят, это словечко произошло от искаженного имени Жан или Ганс, как обращались к любому кельнеру, обслуживавшему дорогих гостей в саду. Звучит это не слишком убедительно, так же как и другой вариант истории, указывающий на венгерский комплекс неполноценности, согласно которому, обращение шани является немецкой версией венгерского Sanyi, венгерского мальчишки, которым все командуют и в чьи обязанности входит содержать в чистоте и порядке столы и стулья. Более правдоподобно выглядит третье объяснение: некоему Йоханну — Шани — Тарони пришла в голову идея раскинуть перед своей кофейней палатку. Это произошло в 1754 году, и, конечно, это не был шанигартен в нынешнем понимании, но все же посетители могли пить купленные внутри напитки на свежем воздухе, будучи при этом защищены от капризов погоды. Пришлось ждать до 1820 года, когда появился первый настоящий шанигартен напротив Альбертины. Симон Корра, тогдашний завсегдатай расположенного рядом с «Захером» кафе «Моцарт», был поражен обслуживанием посетителей за столиками под солнечными зонтиками.
