, и этот образ несет на себе ту же отметину — гламур.
Публичный имидж
Август, судя по всему, гордился памятником, поскольку комментирует его в автобиографической надписи res gestae[15]. Она приведена на стене павильона. Оригинальный текст обнаружен в Анкаре:
Когда я вернулся в Рим из Испании и Галлии после успешного окончания дел в провинции, во времена консульства Тиберия Нерона и Публия Квинтилиана (13 г. до н. э.), сенат в честь моего возвращения постановил соорудить на Марсовом поле Алтарь Мира Августа и приказал магистратам, жрецам и весталкам совершать жертвоприношения.
На фризе Август чуть выше остальных фигур — высокое положение, которое он разделяет только с Агриппой. Однако, по иронии судьбы, в отличие от своего друга, Август практически безлик: его черты едва проступают на мраморной поверхности. Тем не менее можно сказать, что весь монумент отражает его облик и воплощает самое знаменитое его высказывание: «Я принял Рим кирпичным, а оставляю его мраморным» («urbem lateritiam invenit, marmoream reliquit»).
Довольно трудно оценить реальность этих гордых слов при посещении Палатинского холма. На нем, как полагают, находятся руины дома, в который Август переехал с римского Форума. Но тут возникает путаница: дом, который император купил у знаменитого оратора Гортензия, традиционно именуется «домом Ливии», а соседний — вы, вероятно, уже догадались — «домом Августа». Ни тот, ни другой дом не дает случайному посетителю представления об элегантности аристократического жилища раннего принципата. Однако внутренние фрески (все еще в сохранности, однако посетителям без особого разрешения их не показывают) — работы высочайшего качества, они олицетворяют собой зрелый период так называемого второго стиля римской настенной живописи. В небольшое пространство втиснулись три храма (два старых — храм Великой Матери Кибелы и храм Виктории, а также новый храм — Аполлона, покровителя Августа). Здания стоят рядом с бережно сохраняемой лачугой времен железного века, в которой якобы пастух Фаустул вырастил Ромула и Рема (после того как волчица сделала свое дело). Здесь мы знакомимся со словом «дворец», поскольку последующие императоры Рима считали Палатин своей резиденцией.
Как и все правители до и после него, Август заботился о своем официальном имидже. Самым живучим из всех его скульптурных портретов оказалась статуя, обнаруженная в руинах виллы Ливии, возле городка Прима Порта, в восьми милях к северу от Рима. Элизабет Бауэн, испытав трудности в общении с римскими женщинами, явилась на археологические раскопки: «Я посетила Прима Порта. Мы с подругой и ее аристократическими собачками цвета какао вскарабкались по склону холма к вилле Ливии. Вот такая картина: две женщины, наносящие утренний визит третьей, ушедшей (хотя и не совсем)».
