Интересы крестьянской массы далеко не чужды сказке, и они ясно проглядывают сквозь запись и, может быть, даже ту нивелировку, которую иногда производил Кунош в отношении языка сказок. Несмотря ни на что, большинство сказок (особенно адакалийские) — типичные крестьянские сказки. И если деревня в них не описывается, так как описывать ее (в смысле литературного приема) для деревенской аудитории не нужно, то она живет в них и иногда заявляет о себе. Основная проблема в такого рода сказках — это проблема бедности и богатства. И сказка хорошо знает долю бедняка. «Вот мы здесь сидим у огня, а снаружи бедняки мерзнут от холода. Стой, выйду-ка я да посмотрю, нет ли кого, да позову: пусть их придут и погреются», — говорит младший брат старшим в сказке 25. И, несмотря на их протесты, он выходит наружу и начинает кричать: «Всякий, кто замерз, иди к нам греться!» В сказке 41 сами дэвы признают моральное превосходство бедняка над жадным и черствым богатеем: ««Брат твой — бедняк; за то, что ты его прогнал, судьба его и вышла такая, а твоя судьба будет вот какая», — сказали дэвы (богатому брату), разорвали его на сорок частей и закусили им на славу». Или вот еще картинка (сказка 35): «у богатого (соседа) родился сын, у бедного — дочь. Они радуются, и вот, пока дети еще были в люльках, богатый в знак обручения надевает дочери бедняка пару бриллиантовых серег». Но стоило только сыну богача подрасти, как он из ложного стыда перед товарищами спешит заявить, что отказывается от своей бедной невесты.
Старая турецкая поговорка: «В Константинополе хоть отбавляй пожаров, в Малой Азии — податей» [17] картинно указывает на одну язву старой турецкой деревни. И если о ней наши сказки прямо не упоминают, то они достаточно недвусмысленно говорят о другой: рекрутском наборе. В этом отношении знаменательна одна фраза из сказки 32. «И вот бей собирает крестьянских сыновей и делает их солдатами. Собрав тысячу человек, он отправляет их к пещере…». Да, так именно и делалось. Интересно добавить, что мирное прозвание крестьянских сыновей (улан — парень) таким вот путем превратилось в международный термин, обозначающий известный род кавалерии: уланы. По разысканиям Блау, Мориц Саксонский впервые попробовал использовать для своей кавалерии боснийских парней («уланов»), и они, унеся свой «титул» из родной деревни, надолго сохранили и, можно сказать, обессмертили его.
V
Еще В. Д. Смирнов в своем «Очерке» (стр. 436) обратил внимание на то, что турецкие сказки самыми тесными узами связаны со сказками других народностей, по своей культуре, казалось бы, далеких от турецкой культуры. В. Д. Смирнов, стоя, в общем, на позициях Бенфея, склонен видеть в поразительном сходстве мотивов и сюжетов турецкой и других сказок результат заимствования. В современной фольклористике, как и в языковедении, имеются на этот счет, как известно, и другие объяснения, основанные на сходстве социально-экономических условий Турции и других стран по определенным историческим эпохам. Как бы то ни было мотивы и сюжеты отдельных турецких сказок обнаруживают поразительное сходство с иными национальными, хотя бы русскими, сказками.
