Сказки притчи легенды Хауса | страница 58

— Это не кость, а мясо! Ты жуй сильнее! — ответила торговка.

В далекие времена в городе Кацина жил сын эмира. Все боялись его, ибо был он деспотичен и безжалостен. Он был так высокомерен, что, глядя на него, можно было подумать, будто не такой он человек, как все, вкушающие пищу здесь, на земле. Придворные наперебой восхваляли его. С простыми людьми он не разговаривал, лишь приказывал бить их и сажать в тюрьму.

Однажды, собираясь на верховую прогулку, сын эмира вышел из дворца и сказал:

— Надоело мне ездить на лошадях.

— Тогда пусть приведут верблюда, — предложил один из придворных.

— И верблюды надоели мне, — ответил сын эмира.

— Да продлятся дни твои, — сказал придворный, — на всем ты уже ездил верхом, кроме человека.

— Правильно, — обрадовался сын эмира, — пусть отправляются в город, найдут там парня поздоровее и оседлают его для меня.

С тех пор сын эмира перестал ездить на лошадях, даже в праздничные дни выезжал он только верхом на человеке. Человеку на спину привязывали седло, на шею веревку, надевали на него уздечку, и он бегал, как лошадь. Сегодня брали человека из одного квартала, завтра — из другого…

В это же время жил в Кацине некий красильщик по имени Бакинваке. Однажды пришел к нему староста квартала и сказал, что завтра он повезет сына эмира. Бакинваке промолчал, но про себя подумал: «Хорошо, раз так случилось, то пусть на этом и кончится». И он отправился в свою красильню, сложил там куски сухого индиго и других красок, и все их поджег. К утру поднялось большое пламя.

Утром сын эмира вызвал старосту и приказал ему привести человека. Староста пришел в дом Бакинваке и велел ему бежать к сыну эмира. Бакинваке простился с родителями, братьями, женой.

— Встретимся в лучшем мире, — сказал он.

— Здоров ли ты? — опросили домашние.

— Не беспокойтесь, — отвечал Бакинваке и отправился во дворец.

Там на него надели седло и уздечку. Вышел сын эмира, сел в седло и ударил Бакинваке плетью. Свита следовала за ними на лошадях. Дорога пролегала через квартал красильщиков. Сын эмира гарцевал на Бакинваке, как на лошади, а если тот замедлял шаг, бил его плетью. Бока Бакинваке скоро были в крови. Люди с ужасом смотрели на эту сцену. Одни плакали, другие призывали на помощь Аллаха. Поровнявшись со своей красильней, Бакинваке вдруг бросился в сторону, как норовистый конь. Сын эмира натянул поводья, но Бакинваке не свернул.

— Держись крепче, о лев! Дай ему удила! — кричали сыну эмира придворные и стражники.