Но если ночью я был звездой, то при свете дня — практически никем. Седьмая авеню была похожа на дверь-вертушку. Несколько недель я проработал на человека по имени Уильям Басс, еще несколько месяцев — на экс-боксера Розенберга. Как и все остальные в посткризисные времена, я вечно искал работу, даже когда она у меня была, потому что боялся увольнения.
Когда я работал на Розенберга, мне наконец повезло найти место, где я задержался дольше обычного. Гордиться там было нечем, напротив, мои обязанности вызывали у меня чувство неловкости. Меня нанял пожилой джентльмен, некий мистер Буслог, который считал свою жену одним из лучших в мире дизайнеров. Этот воспитанный, элегантный мужчина купил прекрасный особняк на Пятьдесят седьмой улице и устроил там шоу-рум для творений своей супруги. Но ее модели были в стиле гардероба ранней Теды Бары[69]. Устарели они лет на тридцать: платья, надеваемые к чаю, домашние платья из облака шифона, бесконечные меха. Вся эта затея со старомодной одеждой существовала, только чтобы потешить самолюбие мадам Буслог.
Меня приняли на работу якобы в качестве второго дизайнера. На деле же мистер Буслог рассчитывал, что я буду поставлять им клиентов. Они с женой были уже немолоды и в свое время много слышали об успехах моей матери в Вашингтоне. Поэтому они решили, что у меня в нью-йоркском высшем свете тоже хорошие связи. «Мне не нужно, чтобы вы целый день проводили в шоу-руме, — говорил мистер Буслог. — Встречайтесь с людьми, общайтесь. Обедайте с ними, ужинайте. И приводите сюда своих подруг».
За это мне платили 80 долларов в неделю. Я без всяких угрызений совести брал эти деньги, но не оставлял надежд самому стать знаменитым дизайнером. Я пытался уговорить своих работодателей разрешить мне заняться коллекцией, чтобы привлечь более молодых клиенток. Но мадам Буслог, строгая женщина с седыми волосами, разделенными прямым пробором, как у индианки из племени сиу, и слышать об этом не хотела. Дизайнер — это она, и точка. Что ж, я усвоил, кто у нас тут гений, и просто получал свои деньги.
Не думаю, что моя деятельность сильно оживила их бизнес. Виктор Риддер, мой покровитель, однажды снова выручил меня. Его жена пришла в шоу-рум и накупила уродливой одежды на сотни долларов. Иногда я уговаривал зайти к Буслогам знакомых девушек. «А где твои модели?» — спрашивали они (надеюсь, что мадам Буслог их не слышала).
И вот в начале 1938 года я получил более интересное предложение.
