Я произнесла обнадеживающе:
— Поработаете еще, время позволяет…
— Ах, не знаю, не знаю, Мари, — тяжело вздохнул, — у меня так обычно: если сразу не состоялось, то пиши пропало…
Масло подлил в огонь Мишель. Осмотрев голову Петра, скорчил кислую мину:
— Как-то не похоже, мсье… Это сфинкс, а не Петр. Надо бы свободнее, легче…
Фальконе разозлился:
— Прекратите давать мне советы, мсье. Дело ваше десятое. Мне не интересны ваши суждения.
Клод обиделся:
— И напрасно, мсье. Да, я не художник, тонкостей мастерства не дано мне понять. Но я зритель, зритель! Вы ведь делаете памятник для зрителей, для простых людей, а не для художников. И как зритель я смею рассуждать.
Скульптор проворчал:
— Рассуждать станете, когда я закончу. Как известно, половину работы дуракам не показывают.
— Я дурак, по-вашему? — горько рассмеялся Мишель. — Ну, благодарю, мсье Фальконе, за такую оценку. После всего того, что я для вас сделал… И делаю, — гордо повернулся и вышел.
Отношения с хозяином дома сильно напряглись. Нас не приглашали больше за общий стол.
5
То и дело заходил де Ласкари. Он, в отличие от Мишеля, в творческие вопросы не лез, но в технические детали вникал и усердно выполнял все, что ни просил Фальконе. В частности, принял самое живое участие в поисках камня для постамента. Мэтр сказал: «Ясно, что найти такой огромный валун не удастся. Да и если найдем — как его доставить в Петербург, на чем? Надо искать валуны поменьше, штук пять-шесть, мы их обтешем, подгоним друг к другу и соединим в единое целое». Де Ласкари, получив «добро» от Бецкого, начал готовить экспедицию по розыску требуемых камней. Во главе поставил поручика и придал ему двух солдат для охраны, а в саму группу были включены два каменотеса, архитектор и скульптор-резчик. В их задачу входил осмотр близлежащих окрестностей города, берега Ладоги, часть Новгородской губернии и район Выборга — как только потеплеет и сойдет снег.
Потеплело в конце марта. Фальконе смог работать без перчаток и едва продолжил работу, как пришло письмо из Москвы от Бецкого. Генерал рассыпался в похвалах относительно эскизов будущего памятника, говорил о высокой оценке труда ваятеля императрицей и внезапно делал новое предложение — прежде монумента Петру воплотить монумент Екатерине. «Государыня об этом моем проекте не знает, — признавался президент Академии художеств, — и каков же будет сюрприз для нее по возвращении в Петербург! Об оплате не беспокойтесь — все расходы из моих личных средств. Настоятельно прошу не отказываться. Вам, такому мастеру, не составит труда передать образ нашей несравненной государыни». Мэтр сидел взволнованный. Прерывать работу над Петром не хотел и не мог — малая модель у него была почти готова, оставался только вопрос с одеждой всадника, стременем и седлом… Шутка ли сказать — новый памятник!
