Однажды на допросе Ванини спросили, в чем состоит его истинная вера. Он ответил, что верит в бога и троицу. «Докажи!» — приказал ему судья. Ванини быстрым взглядом обвел помещение, увидел па полу соломинку, поднял ее и сказал: «Вот эта соломинка заставляет меня верить в бога. Зерно, брошенное в землю, питается, умирает и гниет; затем белеет, зеленеет, выходит из земли, питается утренней росой и дождем, вооружается колючими остриями, которые отгоняют птиц, наполняется, покрывается зелеными листьями, желтеет, опускает свою голову и опять умирает. Затем его срезают, отделяют зерно от стебля, и плодом питаются люди, а соломой животные, которые служат людям. Если сказать, что природа создала это первоначальное зерно, то кто же создал природу? Значит, бог создатель всего» >152. Это по сути дела пантеистическое доказательство по форме было ортодоксальным, и судьи не могли придраться к Ванини и обвинить его в безбожии. Такие быстрые, яркие и неопровержимые доводы он приводил, очевидно, в течение всего следствия. Данных для обвинения Ванини было явно недостаточно. Но это не смущало судей. Они знали, что перед ними не безвестный учитель Лючилио, а автор присужденных к сожжению книг Джулио Ванини. На него могли смотреть к тому же, как на сторонника Джордано Бруно. Хотя Ванини нигде в своих трудах не называетего имени, он обращается к теории Бруно о множественности миров: так, в «Амфитеатре» он делает выписку о «небе конечном, над которым сотворено небо бесконечное». Формально его судили только за атеистическую деятельность в Тулузе. Весьма вероятно, что так было задумано католическими властями.
Тогда же была создана версия о частном характере осуждения Ванини и непричастности к делу католической церкви и инквизиции. По мнению Маланфана, если бы Ванини добился передачи дела инквизиции, то последняя ограничилась бы только дисциплинарным взысканием. Основываясь на этих предположениях, великий французский философ-рационалист Декарт, современник Ванини, также считал, что «не за то погиб Ванини, что он написал свои сочинения, он был осужден за частные действия и речи…». Очевидно, версия о частном характере осуждения Ванини широко насаждалась во Франции XVII в. Католические круги с целью смягчить жестокость действий тулузского парламента пытались объявить Ванини сумасшедшим. В «Историческом словаре», вышедшем в Неаполе в 1741 г., было написано: «Если бы Ванини не был сожжен, он все равно умер бы в связи с сумасшествием».
