В художественном оформлении другого экспрессионистского фильма больше искусственности: в картине Карла Хайнца Мартина>37 "С утра до полуночи" ("Von morgens bis Mitternacht", по пьесе Георга Кайзера>38) на лицах и одежде актеров, равно как и на декорациях, пляшут светлые или, наоборот, темные пятна. Но вместо того, чтобы усиливать ощущение объемности форм, эта нарочито искаженная светотень стирает контуры, размывая предметы. В другом фильме — "Лживая мораль" ("Verlogene Moral", 1921) Ханса Кобе — экспрессионистское стремление к максимальной выразительности ограничено орнаментом, тогда как естественные контуры предметов сохранены. Предпринимается только одна попытка избавиться от назойливой реальности: мебель, как и в декорациях к фильмам Карла Хайнца Мартина, заштрихована под гравюру.
Во всех этих фильмах четко прослеживается противоречие, которого удалось избежать только в "Калигари". Подобный диссонанс неизбежен, когда речь идет о создании атмосферы при использовании перекликающихся, в частности, с импрессионизмом элементов, когда настроение создается при помощи игры света и тени. Экспериментирование с абстрактными факторами здесь, как правило, не идет дальше стилизации декораций. Так, например, в "Торгусе" выполненная в стиле экспрессионизма стенная декорация в комнате хозяина совершенно стирается, поскольку ее плотно окутывают клубы дыма и приглушенный свет висячей лампы.
В картине Кобе юный любовник, так же, как Чезаре в "Калигари", в лунатическом состоянии бродит по улицам. При этом экспрессионистские позы и жесты актеров остаются всего лишь дополнением, украшением и по сути значат не больше, чем, скажем, взятый из "Калигари" необычайно высокий цилиндр, который появляется в "Торгусе". Ни в одном из последующих экспрессионистских фильмов не было достигнуто то единство декораций, актерской игры и костюмов, которое имело место в работе Крауса и Фейдта. Это особенно сильно чувствуется в фильме Фрица Вендхаузена>39 "Каменный всадник" ("Der steinerne Reiter", 1923). Здесь экспрессионистские декорации, созданные по эскизам Верндорфа>40, вступают в логическое противоречие с натуралистичными позами и движениями актеров.
В экспрессионистском театре поддерживать единство стиля помогало слово. Как писала актриса Леонтина Саган>41, выступившая в качестве режиссера в картине "Девушки в униформе" ("Madchen in Uniform", 1931) в "Cinema Quarterly" в 1933 году: "Мы выбрасывали слова, словно камни из катапульты".
