Конфликт Харуна с Джаафаром и Аббасой пересказывается Зейданом согласно ранним источникам; толкуется же вся история в современном автору духе, с оттенком поучительности. В ней четко расставлены акценты и ясны симпатии. Зейдан, как истинный просветитель, осуждает стремление к абсолютной власти, ему ненавистны жестокость и деспотизм. Он дает понять, что вся разыгравшаяся кровавая трагедия — по сути дела следствие неукротимого деспотизма ар-Рашида и господствующих в обществе порочных нравственных понятий.
Казалось бы, писатель-патриот, разделявший всеобщее увлечение героической историей прошлого, обращаясь к эпохе блеска и могущества арабского халифата, должен был найти какую-то более светлую картину, подчеркнуть былую мощь арабов. Но Зейдан преследует иную цель: ему надо не только показать блеск золотого века, но и попытаться вскрыть те причины, которые постепенно превратят этот золотой век в полосу упадка. Согласно воззрениям арабских просветителей, первые мусульманские владыки, так называемые праведные халифы, стоявшие у власти после смерти пророка Мухаммеда (630—650-е годы), были справедливыми и бескорыстными, вели суровый образ жизни, стремясь направлять своих подданных верным путем и заботясь об их благе.
Постепенно власть в халифате переродилась в чисто светскую [3], и арабская держава была погублена тем, что халифы перестали печься о справедливости и благе народном, а лишь стремились к неограниченной власти, умножению своих богатств, к роскоши и земным наслаждениям. Это антидемократическое перерождение власти, по мнению просветителей, и привело арабский халифат, равно как и предшествующие ему великие державы, к упадку. В истории же с Харуном ар-Рашидом Зейдан видит тому весьма поучительный пример. Отсюда мост перебрасывается и в современность, порождая мысль о губительности тирании. II когда Аббаса гневно обличает деспотизм своего брата, ее устами говорит сам автор.
Разложение власти порождает бесконечные придворные интриги, в которые втянуты и халиф, и его жена, и оба наследника, и отвергнутый претендент на престол, и придворные. Следуя исторической правде, Зейдан не может изобразить совершенно чистым и непричастным к этому клубку всеобщей вражды и злобы того героя, которому он явно симпатизирует и которого противопоставляет Харуну, — халифского визиря Джаафара. Он наделяет его умом, красотой, благородным сердцем, смелостью, он подчеркивает заслуги Джаафара и всей визирской Семьи перед халифатом, особенно в деле культурного развития страны, — последнее интересует его, как истинного просветителя, больше всего.
