Ноги у Абуль Атахии подкашивались, тело бил озноб.
Когда-то поэту рассказывали историю родной сестры эмира правоверных, и он лихорадочно припоминал ее.
Аббаса принадлежала к ближайшему окружению повелителя халифата, так же как и визирь Джаафар ибн Яхья аль-Бармеки. Давно уже Харуну ар-Рашиду полюбились беседы с ними: молодой Джаафар был умным и дальновидным советчиком, Аббаса умело оживляла разговор. Беседы проходили непринужденно и с пользой для халифа. Но вот беда: мусульманский этикет строго-настрого запрещал незамужней женщине бывать в обществе, где присутствуют посторонние мужчины, и тем более участвовать в меджлисах. Нарушать установленный обычай не имел права даже эмир правоверных.
И тут Харун ар-Рашид нашел путь, который показался ему великолепным. Действительно, казалось, что проще, — составить фиктивный брачный договор и выдать Аббасу замуж за Джаафара! О фактической женитьбе, само собой разумеется, не могло быть и речи: вольноотпущенник перс не годился в отцы будущим наследникам халифата. В брачном договоре, скрепленном халифской печатью, предусмотрительно оговаривалось, что супруги имеют право встречаться только в присутствии эмира правоверных. Согласно существовавшим законам, за нарушение договора полагалась смерть.
Абуль Атахия был не в силах подавить злую усмешку: еще бы, отныне в его руках была судьба всемогущего Джаафара ибн Яхьи аль-Бармеки!
«У визиря много врагов, — рассуждал он, не отрывая глаз от дверной щелки, — и первый среди них аль-Фадль ибп ар-Рабиа, который прибудет сюда поутру. Враги не станут скупиться, им бы только подкопаться под ненавистного перса, отобрать у него высокий пост. За тайну, при помощи которой его можно уничтожить, они выложат тысячи динаров».
О том, что будет с Аббасой, поэт не задумывался. Он не принадлежал к числу жалостливых людей. Глаза у него, правда, слезились, но отнюдь не от участия к женщине, которую он намеревался погубить, а от пристального ее рассматривания.
Неожиданно в носу у Абуль Атахии защекотало, и он едва успел вовремя схватиться за переносицу.
— Успокойся, сейида! — донеслось из комнаты, пока поэт благодарил аллаха, что тот не дал ему чихнуть и тем самым не выдал его присутствия. — Ты преодолела столько опасностей, чтобы увидеть мальчиков, обними же их крепче! Предоставь будущее всемилостивому и всемилосердному, он защитит тебя от бед и невзгод!
Соскочившие с материнских колен дети, опечаленные и удивленные, смотрели, как по щекам Аббасы катятся крупные слезы.
