груз под ним располагают в виде широкой, крепкой и надежной основы.
Направление нашего пути в первый день лишь незначительно отклонялось с севера на восток. Мы шли шесть часов, но нас неоднократно задерживали повороты дороги и необходимость перегружать животных, так что мы не достигали скорости в четыре километра в час, как это было в прежних путешествиях. Семьи отдельных фариков, которые держались вместе и в пути, часто оказывались на большом расстоянии друг от друга. Проводником — хабиром аилет Бу алак был Хусейн, супруг Халлабы. С этого времени моим спутником на некоторое время стал странствующий ученый, из тех, что нередко путешествуют в мусульманских странах Черной Африки на свой страх и риск. Этого звали Абд ал-Ати, он был родом из Мисураты в Триполитании, получил имя Муаллим ал-Хадж и присвоил себе благородный титул шерифа; большинство, однако, сомневалось и в этом его титуле, и в том, что он паломник. Уже много лет каждую весну этот человек являлся в Канем к улед-солиман, писал для них талисманы и целительные изречения, обучал их детей, занимался их немногочисленной корреспонденцией, сопровождал их в Борку на сбор фиников, а осенью возвращался в Куку с несколькими центнерами фиников и одним или двумя верблюдами. Там он скромно жил с одной рабыней на то, что принесла ему его поездка, пока снова не приходила весна. Поскольку у него не было ни слуги, ни продовольствия, по пути он приставал то к одному, то к другому и вскоре выбрал меня, так как не всем женам арабов нравилось подолгу кормить гостей, а я испытывал сострадательную симпатию к этому добродушному человеку, который помимо своей нищеты был еще и туг на ухо. Каждый вечер, покончив с ужином, когда все устраивались ко сну и ничто не нарушало спокойствия пустыни, он исполнял свой долг ученого и удовлетворял религиозную потребность, импровизируя далеко разносящимся голосом бесконечные молитвы в излюбленном напевном стиле восточных школьных учителей.
На следующий день (25 апреля) мы снова ушли недалеко. Верблюжата, которые на свежем утреннем воздухе всегда особенно весело играют вокруг караванов, были в этот день необычайно шаловливы и соблазняли даже наиболее серьезных представителей своего рода к самым необыкновенным прыжкам, которые, правда, вызывали у нас смех своей причудливой неуклюжестью, но не шли на пользу поклаже. Местность, как и прежде, представляла собой твердую, но не каменистую почву с тонким слоем песка и слегка поросшую акацией сайяль, харазой (Acacia albida), серрахом (Maerua), хеджлиджем и мархом (Leptadenia pyrotechnica) и травами асканит, нисси, акреш, бу рукба и креб (Eragrostis). Теперь мы оставили позади округ Шатати и несколько поднялись к области Манга. Продолговатые холмы или возвышения часто достигали здесь высоты примерно 60 метров и образовывали в соответствии со своим расположением долины вытянутой или округлой формы. Проделав с многочисленными, хотя и незначительными, отклонениями семичасовой переход в том же направлении, что и в предыдущий день, и не добравшись до желанных колодцев, мы по распоряжению Хусейна разбили лагерь, ибо он, сбитый с толку вопросами и советами своего окружения, потерял уверенность в правильности выбранной дороги и собирался сам ее разведать. В этом отношении особенно докучал ему Амм Салих, который, подобно многим людям своего возраста, был склонен постоянно предсказывать беду и предвидеть потерю дороги, нехватку воды или другие сходные несчастья. Первоначально намеченная дорога оказалась гораздо восточнее, однако, как мы позднее узнали, колодец Аскенна, у которого предусматривалась остановка, был полностью засыпан песком, так что нам не пришлось сожалеть о своей ошибке.
