Неподалеку от ворот меня ожидал Хазаз с одним из своих товарищей, тогда как остальные его спутники отправились вперед. Здесь я не без искреннего волнения, понятного, когда уезжаешь так далеко, доверяясь превратностям судьбы, попрощался со своими друзьями.
Мы двигались по однообразной, поросшей ошаром, равнине в сторону Дауерго, где, несмотря на поздний сезон, застали пруд, наполненный дождевой водой. Мы миновали несколько деревушек и поселений, которые выделялись на фоне мрачной, пустынной местности благодаря красивым деревьям курна; затем проследовали мимо нескольких пересохших мелких озер, засеянных хлопчатником, и после хорошего пятичасового перехода добрались до лагеря ушедших вперед арабов в непосредственной близости от деревни Дамгерим. Местность стала холмистой, а невысокие кусты Calotropis ргосега с блеклой листвой уступили место уродливым на вид акациям и отдельным деревьям хеджлидж с негустой кроной.
Первый день путешествия показался мне не слишком многообещающим. Я прибыл в лагерь с одним лишь канемма Солиманом, а Хадж Хусейн и Хамму >9 появились через несколько часов. Первый из них мучился каким-то временным недомоганием, а у второго вновь случился приступ хронической малярии. Бедный Хамму после нашего приезда в Куку беспрерывно страдал от этой болезни, приобретая постепенно, под влиянием патологического изменения состава крови, водянку, и так ослаб, что в данный момент я не мог рассчитывать на его услуги. Я взял его в поездку только потому, что видел, как в Куке он погибает на глазах, и надеялся, что он поправится в здоровом климате пустыни. Его верность равнялась его легкомыслию, глупости и упрямству. Его товарищ Хадж Хусейн, не менее упрямый, был гораздо умнее и энергичнее, хотя и не столь предан и привязан, как тот. Заметив, что состояние Хамму ухудшилось, я предложил обоим, а также Хадж Бреку (ибо сначала они выразили желание оставаться вместе) до моего возвращения совместно прожить на обусловленную сумму, которая будет им выплачена по завершении моего путешествия. Но их в остальном товарищеские отношения не зашли так далеко, и каждый в отдельности потребовал выплаты ему месячного содержания, которое мы установили в четыре талера. При отсутствии денег мне не только пришлось настаивать на том, чтобы сделать это лишь после завершения путешествия, но и отпустить Хадж Брека вместе со старым Катрунером. Мне нелегко было решиться взять с собой Солимана, ибо, хотя он и был умен, физически вынослив и в общем добродушен, его безграничное пристрастие к женскому полу внушало мне серьезные опасения. Однако, не говоря о том, что среди свободных местных жителей нелегко найти верных и дельных слуг, у меня оставалась надежда, что в пустыне, среди арабов, у которых рабынь немного, Солиману редко выпадет возможность для проявления легкомыслия.
