— Боюсь я вас очень, — пробурчал Бранд, но, ‘ однако, отошел в сторону.
— Побоишься! — крикнул Витя.
— Вот идиот, буржуем назвал Рейзина, — смеялся Иванов, когда мы выходили из школы.
Засмеялись и мы все. Мы знали, что отец Рейзина — бедный портной, что живут они где-то на окраине города. Рейзин был всегда бедно, хотя и чисто одет; а на завтрак приносил только хлеб. Какой же он буржуй?
Всю неделю Бранд только ищет случая, чтобы обидеть Хаима. То толкнет в проходе, то волосы его зацепит, будто нечаянно, пуговицей своей куртки. Кто-то из девчонок видел собственными глазами, как Бранд нарочно зацепил их своей пуговицей, когда мы гурьбой выходили из класса.
Рейзину было очень больно, пока отцепляли. У него курчавые, как у негра, волосы, и распутать их было трудно. Марья Петровна сделала Бранду строгое замечание и сказала, что его проделки сделают то, что его исключат из школы…
Бранд слушал, опустив глаза, а когда она отвернулась, высунул вслед ей язык.
Ябедничать никто из нас, конечно, не станет, но мы возмущенно посмотрели друг на друга. У нас не принято грубо обращаться с Марьей Петровной. Она добрая и хорошая…
18 октября.
Мы очень подружились — Витя, Саша, Гриша Иванов и я. Теперь мы часто из школы ходим вместе домой.
В последнее время у нас только и разговору о Бранде и Рейзине. Ведь мы учимся все вместе уже четвертый год, и никогда у нас этого не было, чтобы преследовать евреев или дразнить крымчаков или татар. У нас в классе два крымчака — Зархи и Хондо и один татарин — Реуф. На днях я сам слышал, как Бранд подошел к Реуфу и негромким таким голосом, чтобы никто не услышал, проговорил:
— Свиное ухо, свиное ушко,
лишишься слуха,
будешь глухо…
— Видишь, стихи для тебя сочинил! — крикнул он и сам расхохотался над своим фокусом.
— Пошел вон, задам тебе! — крикнул Реуф и покраснел от досады.
Бранд вообще каждый день выдумывает что-нибудь новенькое, чтобы досадить Рейзину или Реуфу.
— Давайте, ребята, вот что сделаем, — сказал как-то Иванов, когда мы шли из школы.
— Что? что? — крикнул Витя. Он всегда охотно присоединяется ко всякой выдумке.
— Мы должны пойти к отцу Бранда и поговорить с ним…
— Правильно, — сказал Саша. — Мы только все говорим, возмущаемся, возмущаемся, а Бранд продолжает хулиганить. Мы должны стоять за правду. (Это Сашин конек. Саша ужасно честный. Он всегда говорит, что надо, не боясь, стоять за правду.)
— Однако после этого Бранд будет колотить нас и вообще не даст проходу, — сказал я.
