— Александр Васильевич, ты почему резину тянешь? — послышался строгий голос Виндушева. — Почему затягиваешь артподготовку?
Щелчок переключателя.
— Не время. Волгин только что начал бой.
Снова щелчок.
— Немедленно начинай, пока они не пришли в себя. Поздно будет…
«Не будет», — хотел ответить Макаров, но не успел.
В тылу финской обороны смачно ударила гаубица, высоко над соснами зашелестел снаряд, а на секунду позже его разрыва начался звучный и беспорядочный треск выстрелов по всему створу Медвежьих Ворот. Это была первая, и предугаданная Макаровым реакция противника, понявшего, что он обойден с тыла и что сейчас немедленно начнется атака русских с фронта. Но в том-то и заключалась цель оттяжки прорыва, чтобы сбить неприятеля с толку, чтобы он решил, что главная угроза надвигается с тыла, а не с фронта, вот тогда начинать будет в самый раз. Акт психического воздействия на умы солдат противника — вот чего добивался Макаров, и поэтому приказ комдива остался без ответа. Впрочем, изменить ничего уже было нельзя. В силу вступали теперь другие законы — законы естественного развития боя, и стоило пойти им наперекор, как сразу бы появились огромные потери, ничего не дающие и не способные ничем себя оправдать.
Розанов, глядя сейчас на командира полка, пригнувшегося в окопе над рацией и стоявшего по щиколотку в подпочвенной воде, пожалуй, завидовал ему, завидовал его выдержке, самообладанию и той независимости, с какой он отвечал комдиву. Это была нужная независимость. Завидовал он и острому чутью Макарова: тот умел правильно оценить обстановку и своевременно угадать малейшие в ней повороты, умел подчинить своей воле даже вышестоящих начальников.
— «Сто пятый», «сто пятый», — сквозь грохот стрельбы и не менее звучный цокот разрывных пуль, попадавших в деревья, донеслось до Розанова то последнее, что было сказано Макаровым Виндушеву: — У меня все идет так, как надо! Не волнуйтесь, Константин Николаевич! Перехожу на связь с Волгиным.
И вот уже команда Волгину:
— Добавь огня по позициям егерей! Не давай им очухаться! И пехоту вперед! Пе-хоту!
Волгин ответил:
— Пехота уже пошла!..
И из того, что дальше кричал в микрофон Макаров, и из того, как он повторил сказанное Волгиным, Розанов понял, что Волгин заполучил в свои руки пленного финского офицера и Макаров требует, чтобы офицера доставили ему.
Чуть позже командир полка приказал соединить его с приданными дивизионами. Связист подал телефонную трубку. Макаров сказал в нее:
