Затем актеры удалились, а актрисы остались. Некоторые из них повторили с добровольцами из зрителей те партии, которые они столь умело исполняли.
Перед расставанием гостям подали шампанского. Подарки, которые зрители стали делать актрисам, и веселость последних сделали атмосферу праздника еще более непринужденной»[52].
И такие приятные развлечения повторялись каждую ночь…
Однажды Теруань со своим любовником стали свидетелями довольно любопытной сцены. Надо сказать, что двери гостеприимного дома госпожи Эйе всегда были открыты. И вот однажды какой-то подвыпивший прохожий проник, никем не замеченный, в комнату, где некий мистер О’Тандер и красотка леди Ловитт на софе страстно предавались любовным забавам.
Увидев, как в комнату вошел неизвестный, любовники необычайно удивились и с негодованием уставились на него, понуждая убраться. А пьяный гуляка с улыбкой на лице уселся на стул, подпер ладонью подбородок и с интересом стал разглядывать эту влюбленную парочку.
— Продолжайте, продолжайте, — заплетающимся языком пробормотал он.
«Мистер О’Тандер, — писал автор „Сералей Лондона“, — поначалу так смутился, что не знал, что и сказать». Но потом, приподнявшись на локтях, воскликнул:
— Очень нагло с вашей стороны прерывать подобным образом занятия уединившихся людей!
Затем, оставив обнаженную леди на софе, схватил пьянчужку за шиворот и «начал кулаком вправлять ему мозги».
Истошные вопли перепуганного пьянчужки переполошили все находившиеся в доме парочки. Решив, что начался пожар, эти парочки стали выскакивать из комнат и сбегать по лестнице, совершенно не подумав о том, что неплохо было бы и одеться…
Некоторое время спустя Теруань пожелала побывать во Франции. Спинстер привез ее в Париж, где любовники стали вступать, если можно так выразиться, в многочисленные контакты с «миром разврата и разгула…» Однажды ночью на одной из оргий молодая женщина встретила шевалье Дубле, маркиза де Персан, и стала его любовницей.
С тех пор, находясь на содержании двух мужчин одновременно, Теруань сняла дом, наняла прислугу, купила экипаж, меха и стала называть себя госпожой Кампинадос. В 1785 году она завела себе третьего любовника. Им стал тенор Джакомо Давид. Однажды она чуть было не поехала с ним на гастроли в Италию, но певец, едва не потерявший голос после необычайно бурной ночи, тут же стремительно укатил из Франции в гордом одиночестве, вырвавшись из страстных объятий молодой люксембуржки.
