Миновав тайную калитку, спутники подошли к бастиону Дахомана. Строение одиноко прижималось к стене дворца в запустелом северном закутке — «закоулке заброшенного сада». Квадратная башня из тёмно-красных терракотовых кирпичей, увенчанная короткими зубцами, являла прямую противоположность прекрасному замку Ара. Отталкивающе непривлекательная, она уродливо возвышалась до десяти саженей над пышным зелёным садом. Казалось, башню окутала завеса тишины. Создавалось впечатление, что щебетание птиц и опьяняющий аромат цветов, охватывающие вечером весь парк, избегали этого места. Единственный вход закрывали тяжелые эбеновые створки из чёрного дерева с серебряным молоточком в форме медузы с женским лицом. А в двух третях высоты, тремя саженями выше стены, каждый фасад пересекался многочисленными тяжёлыми арками, поддерживаемыми массивными колоннами.
«Терраса», блеснуло в голове Конана.
Верхнюю часть башни венчал стеклянный купол, по-видимому, возведённый позднее.
— Не думаю, что хозяин дома любит частые визиты гостей, — проронил киммериец, который не мог избавиться от ощущения, что за ним неотступно наблюдают.
— Однажды сюда попытался проникнуть взломщик. В те дни там ещё не было молотка. Он без проблем попал в башню. Советник шаха никогда не запирался. Никто так и не узнал, что случилось внутри. Тем не менее на всё ушло не больше времени, чем для очистки апельсина, и вор выбежал, отчаянно вопя, прямо в руки дворцовой стражи. Смертельно напуганный, он упал вниз к их ногам и взирал на них, как на спасителей, хотя и не получил ни единой царапины. И по сей день он никому не рассказал, что его так испугало, потому как онемел, лишившись дара речи. Вскоре после этого появился дверной молоток. Говорят, он обладает возможностью людским голосом предупреждать хозяина дома о непрошеных гостях. Но до сих пор это никто не решился проверить, — злорадно добавил сопровождавший Конана охранник. Это были первые слова, которые он произнёс за всё время.
Киммериец выразительно взглянул на Бартакуса, но ничего не ответил. Ему стало ясно, почему Шагия не могла найти другого исполнителя своего замысла. Все воры в городе, безусловно, знали о скверной и крайне дурной репутации бастиона Дахомана, и башню обходили стороной.
Они вернулись во дворец, когда зашло солнце, а слуги разжигали факелы. Конан был сосредоточен и старался запомнить все закутки и повороты коридоров, застекленные беседки с терракотовыми скульптурами быков и коней, гобелены, искусно украшенные геометрическими узорами и пронизанные рельефными изображениями, показывающими сцены сражений, охот, придворных церемоний и шествий покорённых народов. Бесшумно ступая по разноцветному мозаичному полу, он шёл мимо искусно вырезанных из тёмного морёного дуба диванов, покрытых шелковыми накидками с грифонами.
