Абдель-Хамид[84], «красный султан», который когда-то под страхом смертной казни запретил произносить слово «родина» даже в армии, понимал, что эта идея несовместима с его империей: там не могло быть родины османской, только турецкая родина — а вместе с ней появляются родина македонская, сирийская, армянская, арабская. Турция не могла обрести родину и не потерять при этом империю. Едва только младотурки захватили власть[85] во имя нации, перед ними сразу же возникли притязания наций, издавна бывших их вассалами. Арабы — в Сирии и главным образом в Месопотамии, многие из которых занимали высокие посты в армии — со всей душой участвовали в младотурецкой революции, от которой ожидали федерализма. Вскоре после выборов — контролируемых младотурками — шестьдесят арабских депутатов заседали в Парламенте против ста пятидесяти турок; три — в Сенате, против тридцати семи турок; через несколько месяцев партия «Единение и Прогресс» стала расистской и сделала своей идеологией туранскую идеологию Энвера[86]. За победой революции почти всегда следует возвращение национализма побежденных правителей. Все нетурецкие общества были распущены, административная централизация усилена, арабское движение стало преследоваться. Арабы возненавидели младотурок больше, чем ненавидели Абдель-Хамида: они испытывали больше надежд на них, и новые тираны еще вчера были их друзьями.
Общество «Арабское братство», в которое объединились сразу после принятия конституции прежние тайные общества Сирии, было запрещено младотурками, которые терпели только два арабских общества: одно — «Литературный клуб», потому что он был главным образом культурной организацией и заседал в Константинополе; другое — «Децентрализация», поскольку это общество заседало в Каире с одобрения англичан. Им не было неизвестно, что его секции были основаны в крупных городах Сирии; и стало известно в достаточно короткий срок о существовании тайного общества, образованного исключительно из арабских офицеров, «Кахтания», целью которого было установить турецко-арабскую монархию, сходную с монархией австро-венгерской: общество было разогнано по причине измены. Но им было неизвестно если не о существовании, то, по крайней мере, о средствах действия и именах членов общества «Фетах», основанного в Париже, которое уже по меньшей мере четыре года формировало невидимые рамки сирийского сопротивления. Тем более им было неизвестно об обществе «Ахад», в котором один из членов разогнанной «Кахтания», комендант Азиз Али, объединил арабских офицеров турецкой армии.
