— Теперь понятно, — проговорил Николя. — Маршал, как всегда, закусил удила и надеется на возвращение того, что не вернется никогда. Вам известно, что его дело, все еще обсуждаемое в парламенте, вызвало настоящий скандал?
— И не без основания, — произнес Ноблекур, вновь понизив голос. — Противоположная сторона, а именно госпожа де Сен-Жинест, обвиняет его в лжесвидетельстве и подкупе свидетелей. Говорят, процесс еле движется, а длина речей, кои там произносят, поистине не поддается измерению!
Свеча задрожала и, зашипев, погасла, погрузив комнату в полумрак.
— В это легко поверить. А он все еще делает хорошую мину при плохой игре?
— Желчь ударила ему в голову, и он, всегда такой остроумный, стал не в меру сварлив. Он часто повторяется и, избрав себе жертву, с присущим ему злорадством начинает ее подавлять; впрочем, вы это знаете не хуже меня. Ну и словечки срываются у него с уст!
И, назидательно подняв палец, Ноблекур изрек:
— Дурное слово иногда понятнее десятка красивых фраз. Ришелье всю жизнь мечтал стать членом королевского совета. Aut causa aut nihil — «или совет, или ничего».
— Разумеется, — ответил Николя. — Однако какой больной ум надобно иметь, чтобы в его годы продолжать биться за карьеру! Почему бы ему, вершителю великой истории, не гордиться этим, не рассказывать о своих победах, овеявших славой его имя?
— Увы, для этого ему не хватает двух качеств, а именно: добродетели и предвидения. Ему следует прекратить оплакивать прошлое, осуждать пороки дня сегодняшнего и беспрестанно заботиться о впечатлении, которое он производит. Безмятежность доступна только порядочным людям, а у маршала можно найти любые качества, кроме порядочности. Но вернемся к вам; расскажите, как прошел ваш день.
Удобно устроившись в кресле, старый магистрат прикрыл глаза. Мушетта, не насытившись полученным кусочком, усердно занялась собственным туалетом. Николя излагал события, стараясь не упустить ни единой мелочи. Он не раз замечал загадочную способность Ноблекура впитывать в себя все подробности расследования и, переплавив их в горниле разума, приходить к необычным выводам, или, если угодно, изрекать прозорливые предчувствия. Слушая рассказчика, бывший прокурор то удовлетворенно хмыкал, то изумленно восклицал; потом он умолк и молчал до тех пор, пока Николя, у которого за время рассказа пересохло горло, не опустошил бутылку легкого бодрящего шампанского вина, имевшего рыжеватый цвет, именуемый «глазом рябчика».
