После того как его мать и брат скрылись из виду, Франсуа принялся искать какой-нибудь плоский камень, который мог бы послужить ему лопатой, и, найдя, принялся за дело. Мальчик яростно вгрызался в землю, словно вместе с покидающими его силами должны были исчезнуть боль и тоска. Никогда раньше, насколько простирались его воспоминания, то есть до того самого турнира, он не чувствовал себя таким беспомощным маленьким ребенком. Он был совершенно потерян. Когда погиб отец, Франсуа плакал, а сейчас он не мог и заплакать, потому что испытывал не горе, а страх… Вскоре Франсуа ушел в землю по колено, потом по пояс, потом по грудь, потом скрылся с головой, не переставая копать.
Перед его глазами проходили образы: вот Маргарита учит его читать, вот уводит на дозорную площадку донжона и ведет перед ним туманные речи, вот бросается с рогатиной на раненого кабана. Франсуа любил мать и восхищался ею, но как бы с опаской, ибо к его привязанности всегда примешивалось что-то болезненное. Франсуа вспомнил о Жане. Для старшего брата случившееся стало откровением. Значит, меньшой что-то знал, и сейчас вон там, на высоком склоне, мать посвящает его в какую-то тайну. Какую именно? Наверняка Жан не расскажет ему, если не сочтет нужным. Решение останется только за ним. С самого начала чумы Франсуа де Вивре чувствовал себя младше своего брата. На его долю досталась лишь физическая сила, во всем же остальном он был гораздо слабее.
К вечеру могила была велика уже настолько, что могла бы вместить быка, а Франсуа, весь перепачканный землей, стер себе руки до кровавых мозолей. Наконец он остановился и сел на краю.
Немного погодя появился Жан. Он спускался с холма, неся их мать на руках. Раньше Франсуа постоянно видел своего брата отступающим перед малейшим физическим усилием, но теперь Жан шел твердым шагом, словно Маргарита весила не больше куклы. В какой-то миг у Франсуа мелькнула мысль помочь брату, но что-то подсказало ему, что он не должен этого делать. Он довольствовался тем, что встал, повернулся навстречу и ждал.
Легочная чума, которая унесла их мать, действует стремительно, поэтому бубоны и черные пятна не успевают развиться. Лицо Маргариты чудесно сохранилось. Жан закрыл ей глаза. Никогда еще ее кожа не казалась такой белой, а волосы — такими черными. Не оставив брату времени рассмотреть мертвую мать получше и по-прежнему держа ее на руках, Жан спрыгнул в яму. Он бережно положил свою ношу на дно, выбрался и бросил на тело первую горсть земли. Франсуа бросил вторую. Когда они закончили и притоптали землю, была уже ночь.
