Они промчались по улицам Ренна во весь опор, едва не сшибая по пути прохожих и несколько раз чудом не сломав себе шею. Наконец, их бешеная скачка закончилась в каком-то фруктовом саду на окраине города. Но вовсе не потому, что Гильом одержал верх, просто девушке самой пришла охота остановиться.
Она пристроилась под вишневым деревом и, не слезая с коня, стала лакомиться ягодами, обрывая их прямо с ветвей.
— Вы тоже любите вишни?
Голос чистый, без тени волнения. Гильому показалось, что он перестает понимать смысл происходящего.
— Благородная дама… госпожа де Куссон, меня зовут Гильом, сир де Вивре.
Молодая всадница по-прежнему лакомилась ягодами.
— Но я вовсе не госпожа де Куссон. Я девица, Маргарита де Куссон.
— Однако вас сопровождал рыцарь…
— Это мой брат, Ангерран.
Смысл фразы был поощрительным, но что-то в ее интонации настораживало.
— Благородная девица де Куссон, согласитесь ли вы стать моей дамой на турнире?
— У вас больше нет никого знакомых в Ренне?
— Нет. Это мой первый поединок. Так окажете ли вы мне эту честь?
Маргарита долго не отвечала. Поглощенная своим занятием, она заставила коня обойти вокруг дерева. Ничуть не поступившись своей холодностью, она даже находила это приключение забавным. Как он смешон, этот юнец с повадками необузданного зверя, пытающийся произвести на нее впечатление!.. Объехав дерево кругом, она вернулась к Гильому.
— Вам известен герб Куссонов?
— Да: два муравленых волка, противостоящих друг другу. А мои цвета — пасти и песок. Сам Людовик Святой даровал их моему предку Эду. Но настоящая эмблема нашего рода — лев, хоть его и нет в гербе. Вот, видите, этот перстень, который я ношу на правой руке, как раз и изображает льва.
Юношеский голос Гильома заметно оживлялся по мере того, как он говорил, но Маргарита перебила его:
— Почему лев хочет драться ради волчицы?
— Потому что я люблю вас!
Маргарита, крутившая на пальце две вишенки, сросшиеся черешками, расхохоталась. Никогда еще ее зубы не казались такими белыми, а волосы такими черными. Выходит, она умудрилась влюбить в себя льва, палец о палец для этого не ударив? Какая нелепость! К этим рыкающим животным, любителям света, жары и открытых пространств, она всегда испытывала лишь презрение. Из всех геральдических фигур эту она считала наиболее глупой. И как только человеческие существа могут отождествлять себя с таким зверем, примитивным и начисто лишенным тайны?
— Вы меня любите? Что за чудо?
— Одно из тех, что Господь Бог устраивает порой.
