Вечером, придя домой и увидев за окном те же цветущие каштаны, я испытал отвращение и к цветам, и к деревьям, и к зеленым листьям, и к запаху — ко всему сразу.
Всю ночь мне снились электронные декларации вперемешку почему-то с иероглифами. Они маршировали колоннами по три в светлые дали, мимо меня, а я безуспешно размахивал дирижерской палочкой до полного изнеможения. Декларации печатали шаг — и дирижерская палочка обернулась дудочкой Нильса, на которой я так же безуспешно наигрывал мелодию из мультфильма. Декларации не дрогнули и не обернулись, а под утро растаяли — все так же организованно и целеустремленно.
А я, проснувшись перед рассветом, начал искать слабое звено там, где на программе можно было бы сэкономить.
И нашел!
Данные о том, кто именно и какую декларацию прислал, отправлялись в центр мгновенно, а сама отчетность с десятками приложений, цифровой подписью, ключами и сертификатами — полный набор, этакая большая кастрюля электронной окрошки на мой дилетантский взгляд — выгружалась лишь раз в сутки. Для каждого региона страны в свое время. Вероятно, чтобы как-то упорядочить огромный поток данных.
И поэтому если что-то терялось по дороге, система сама просила налогоплательщиков продублировать посылку. Всякое же бывает — выбросы на Солнце, магнитные бури, тайфуны и грозы, наконец. Предприятия, например, доходы любят «терять» миллионами, президенты и телеканалы теряют рейтинги, правда, не любят этого, а простые люди могут потерять и голову, и память, и совесть, причем некоторым это в радость. Отчего бы не пропадать в никуда потокам данных? Чем они хуже?
Как я выяснил, почти целые сутки ворох деклараций тихонько лежал на серверах инспекции, и только потом архивировался и улетал в федеральное гнездо.
И пока не улетел — взять его с сервера можно было голыми руками.
Смысла просто не было — ведь в центре весь этот архив знали поименно.
— И дальше мы делаем финт ушами: берем архив и спокойно ждем, пока система обнаружит пропажу, — рассказывал я наутро начальнику. — А когда обнаружит — прицепим к письму, которое пойдет плательщику, обычный «троян». К тому самому письму, в котором система признается в ошибке, делает положенные реверансы и просит повторить посылку. Это у нас стоит красивая, как… — я проглотил «принцессу» и продолжил. — Красивая программа. А у плательщика — обычный почтовый клиент, который убьет зараженное письмо.
Тихомиров слушал меня очень внимательно. Он тоже понимал, что от остальных заместителей подвигов ждать не приходится. Эльвира Сергеевна, к примеру, вовсе предпочитала держаться подальше от любых технологий, полагаясь на свой громкий голос, а Олег Загорный даже голоса толком ни разу не подал. Подозревать в них хакеров было бы ошибкой.
