Однажды можно проснуться и понять, что все – сон… И не важно, сколько бы ты не просыпался, ты все равно находишься во сне, даже наяву… Поэтому, если уж спать, если уж грезить, то делать это так, как боги… Желать невозможного, искать несуществующего… Победа за той грезой, в которую больше верят… А все остальное – «суета сует и томление духа». Ведь нет ничего, а если ничего нет, то можно все придумать. Но фантазировать нужно красиво, как Бог… И в этом ответственность человека перед собой и бытием. Грех – это неумение красиво воображать… Грех – это горделивая серьезность, вместо детской игривости… Грех – это трусость, это отказ от фантазии… Грех – это боязнь верить…
Встреча в зеркале с самим собой всегда опасна… Кто тот человек? Он есть или я его придумал? Я вижу себя или я вижу того, кого хочу увидеть? Мы скрыты даже от самих себя… Зачем? Может затем, чтобы мы могли и себя вообразить?
Он представлял, как однажды она заходит в галерею и останавливается напротив своего портрета. И тогда…
Алекс решил пустить в свою жизнь то, что его всегда так сильно настораживало и, одновременно, влекло: легкость, неожиданность, непредсказуемость.
И… дверь распахнулась… Вошла Она. Она остановилась напротив портрета. Они смотрели друг на друга: женщина настоящая и женщина – творение искусства. Что было между ними? О чем молчали их глаза?
Кей потянулась рукой к своему портрету. Она понимала, что он – изнанка ее жизни, что на нее смотрит подлинная Кей… Она все может рассказать, она все знает, она живет тысячелетия от сотворения мира… Кей понимала, что время есть только у нее, там, за холстом, нет ничего, кроме красоты и вечности.
Наконец, она отвела глаза от созерцания портрета и тогда они встретились с взглядом Алекса. Он стоял, несколько ошарашенный этом событием… Он даже на мгновение усомнился в своей трезвости. Вот, он только сейчас думал о ней и Она – здесь… У портрета. Он дал ей уйти полгода назад, но сейчас он знал, что больше ее не отпустит. Никогда.
Он молчал. Она молчала. Портрет молчал.
Глаза начинали видеть то, что сокрыто за слоем краски. Он взял ее руку.
Сон и явь сплетаются в бесконечной паутине времени. События исчезают, остаются только смыслы…
Кей выпрыгнула из своего тела, все было не таким как всегда… Тишина и легкость, от которой хотелось летать. У тела будто исчезла тяжесть, оно стало очень гибким, эластичным и пружинистым. Наверное, так себя чувствуют боги, – не унималась мысль Кей. Так может чувствовать себя тот, кто уже ничего не боится и ни о чем не мечтает, тот, кто знает, что есть одно единственное верное состояние человека – состояние принятия и самоотречения. Ничто не имеет значения, кроме умения идти за голосом, который зовет.
