Он почувствовал, что случилось что-то страшное, и, совсем позабыв о хороших манерах, движимый давящим состраданием, спросил:
– Простите, у вас все хорошо? – он запнулся, думая, что совершил ошибку, но было поздно…
Девушка подняла на него свой мутный взгляд и глухо произнесла:
– Нет, у меня все плохо…
– Извините? – Жак все еще пребывал в растерянности, он понимал, что выбрал неудачное время для встречи, но пути назад уже не было, он сжал кулаки и спросил:
– Могу я вам чем-либо помочь?
Кей поднесла к кончику носа салфетку и, закусив губу, помотала головой:
– Нет… Спасибо. Я виновата…
Она вдруг спохватилась, будто что-то вспомнив, и, потяну за рукав Жака, прошептала:
– Пойдемте. У вас есть время?
Он не сопротивлялся и рассеянно проговорил:
– Ах, вот, пока не забыл… Я, собственно, хотел вам вернуть вашу вещь, вы забыли…
Кей посмотрела на клатч что-то соображая:
– Ах, да! Портрет. Этот злосчастный портрет!
Жак был удивлен такому эпитету:
– Портрет? С ним что-то не так? Вам не понравился?
Кей резко двинулась к выходу, на ходу бросая слова:
– Давайте выйдем отсюда, я хочу воздуха… Воздуха… Не хочу возвращаться в номер, я не знаю, как мне туда вернуться.
Перед отелем располагалась зеленая площадка со стрельчатыми кипарисами и одиноко скучающими столиками. Кей направилась к одному из них, села в кресло и закурила (что делала очень редко), теребя в руке зажигалку.
– Ему не понравился портрет, и я его отдала… – она на минуту замолчала… – Простите, я говорю невнятно, я сейчас все объясню. Не знаю почему, но мне хочется вам все рассказать. Может потому, что больше просто некому, или вы просто первый, кто встретился мне…
Жак видел ее волнение, и очень хотел успокоить:
– Не переживайте. Рассказывайте. Может, кофе, чай или что-нибудь крепкое?
– Да чай, горячий… И плед.
Жак на минуту отлучился и вернулся с рыжим пледом, в который Кей нырнула, показав из него только свою голову. Ее трясло.
Еще минуту спустя появился официант с чаем, круассанами и шоколадом.
– С чего начать? Надо ведь с чего-то начать… Все началось пять лет назад. Я встретила Марка в Лос-Анджелесе, когда ездила на конференцию. Там все закружилось… Он был крупный бизнесмен, у него в распоряжении находилось несколько бензоколонок, рекламное агентство, еще какие-то производства, о которых я не знала. Семья, четверо уже взрослых детей, хорошее положение в обществе. Но это все было ничем. Жену он давно уже не любил, и питал к ней только дружеские чувства и уважение. У него была любовница, которая ко времени нашей встречи уже не могла заполнить его пустоту. Он был в страшной черной дыре существования, в вакууме, когда вдруг перед ним встал ясно вопрос о смысле его собственной жизни, но ответа он не находил. Марк ужасно испугался, что нажил много всего, но забыл про самое главное… Ему казалось, что он зря растратил себя на это внешнее благополучие. Но, ладно… Это долго…
