Она открыла глаза и первым, что прорезало ее сон, была улыбка молодого человека, который сидел справа от нее. Кей улыбнулась в ответ, как улыбаются тому, с кем не можешь вступить в разговор, она думала, что он иностранец. Почему ей пришла в голову эта мысль? Он был слишком хорошо одет и слишком много радости выражали его глаза, что редко бывает у русских. Молодой человек спросил ее:
– Do you speak English?
Кей коротко ответила «No», а потом мгновение спустя, думая, что это не совсем красиво сказать «нет» и отвернуться, добавила «I am from Russia».
Лицо молодого человека вдруг преобразилось, и он ответил на чистом русском:
– О! Как приятно. Извините, я думал вы иностранка.
Кей призналась, что то же самое она думала о нем. Молодой человек ей показался интересным:
– Можно на ты?
– Меня зовут Лев. А тебя?
– Кристина. Можешь называть меня Кей.
Оказалось, что Лев родился в Москве, но около 20 лет назад, когда ему было 18, его родители эмигрировали в Штаты. В Москве остались его родственники, которых он время от времени навещал. В нем было что-то аристократичное, неспешное, тонкое, и между ними завязался длинный разговор. Редко бывает, чтобы Кей чувствовала себя уютно с другими людьми, но сейчас был именно такой случай. Она расспрашивала его о Лос-Анджелесе и с наслаждением слушала его приправленный американским акцентом русский, от чего он делался более мягким и интересным.
– Там все другое, – рассказывал он, – все, здесь даже сложно сравнивать, просто другой мир, – он на мгновение замолчал, и сделал глоток воды. – Меня тянет сюда, – сам не знаю почему. В Лос-Анджелесе у меня все: дом, работа, родители, но я всегда думаю о России. По правде говоря, меня все чаще посещает идея вернуться обратно. Сейчас я летал, чтобы как можно полнее представить себе здешнюю обстановку. Семьи у меня пока нет, поэтому есть время и возможность все изменить. Двигаться одному намного легче, и… безопаснее.
– А чего тебе не хватает? – пыталась понять Кей.
– Знаешь, скорее мне всего «слишком хватает», – он улыбнулся, и, откинув назад голову, задумчиво продолжил:
– Сперва я стремился к успеху, старался быть первым, все успеть, все иметь. А теперь – я почти первый, у меня все есть, что я хотел иметь к этому возрасту. И я себя часто спрашиваю: «А что дальше?». Мне становится скучно и все кажется бессмысленным и плоским… без объема. Думаю, что если я чего-то не поменяю, я сам превращусь в эту безрадостную плоскость… Я не чувствую своих сил, потому что не борюсь, я не чувствую своей уникальности, потому что живу как все, я, по сути говоря, не чувствую жизни, потому что, наверное, «жить», это значит нечто большее, чем «иметь все», быть умным, обеспеченным, уважаемым и прочее… Я себя не чувствую. А хочу быть собой, а не быть кем-то…
