Вася улыбнулась.
– Эд…
– Не говори ничего, нам еще нужно перелопатить кучу информации для этого занудного ученого… Кто-то очень упорно сопротивляется любви.
И они вдвоем снова окунулись в повседневную магию чувств и событий. Эд оказался прав: через пару дней Василису стал настигать покой и уверенность в себе. Она будто стала восстанавливаться внутри, ее душа становилась сильнее и от этого жестче для окружающих. Теперь чьи-то слезы и потерянное состояние ее больше не трогали. Она почти всегда знала, что и для кого это нужно, к чему приведет и от чего уведет.
А однажды, когда летняя ночь была особенно темна, на небе совсем не было Луны, ее ангелы-хранители раскрыли для нее свои крылья. Вася только вернулась с очередного задания немного уставшая. Приняла ванну и спустилась в холл, чтобы перехватить чего-нибудь до утра и их самых вкусных завтраков. Ангелы стояли в белых одеждах, и за их спинами раскрывались огромные белоснежные крылья. Каждое, наверно, было метра три в длину в распахнутом состоянии. Вася стояла посреди холла на двадцать первом этаже, в банном халате, по волосам стекала вода, и она визжала от восторга. Василису настигло чувство полной эйфории. Воздух вокруг наполнился озоном.
– Это потрясающе! Вы пахнете грозой!
Герг и Эд смеялись, глядя на реакцию Василисы.
– Вы невероятные, это потрясающе! Ваши крылья!!!
Казалось, Василиса задохнется в эту минуту от восторга. Она скинула с себя халат и, обнаженная, прижалась всем своим телом к крылу Георгия. Зарывшись лицом в тугие перья с серебряным отливом, она вдыхала аромат дождя. Если бы Василиса оторвала свое лицо от крыла, то впервые бы увидела теплую и искреннюю улыбку на лице Георгия, предназначенную ей одной. Эд подошел ближе и прикрыл голую спину Василисы своим крылом. Вася издала непонятный ликующий звук – и будто растворилась, это было ощущение счастья, всепоглощающей любви, эйфории.
– Мне кажется, я не была так счастлива никогда в жизни. Мои ангелы. Мои ангелы-хранители.
Эйфория и крылья. Шепотом: «Счастлива». Стук сердца и мурашки по всему телу, и бесконечная любовь в сердце ко всему во Вселенной и, главное, к самой себе.
Это событие настолько поразило Василисино сознание, что она почти порвала связь с реальностью.
Почти.
Все трое находились дома, на двадцать первом этаже «поднебесья». Они сидели на диванах вокруг журнального столика, обращенный каждый к своим делам. Георгий что-то настукивал по экрану планшета, иногда замирал и тихо ругался на непонятном наречии, при этом, как всегда, оставаясь безукоризненным и совершенным. Эд вальяжно сидел напротив Георгия. В руках его был желтый маркер, и он что-то очередной раз подчеркивал в раскрытой книге, затем брал в руки ноутбук и что-то быстро набирал на клавиатуре, тут же следом за стуком его пальцев начинал жужжать принтер, стоящий на журнальном столике. Из лопастей принтера ползли бесконечные ряды букв, текстов, судеб.
