— Нет, — отозвался Доминик, но тут же исправился: — И хочется тоже.
— Странный мандраж, — Алекс чуть улыбнулся, словно решение только что нашлось. — Наверное, это из-за The Light.
— Почему ты так считаешь? — эта догадка поразила Доминика. Он по-особенному относился именно к этой работе, написанной под влиянием момента, порывисто. Очень долго он не желал её кому-то показывать — точно она запечатлела его самого, слишком открыто, слишком обнажённо, слишком… Но сейчас чувства к полотну стали менее болезненными, и Доминику была удивительна мысль, что он волнуется именно из-за картины.
— Она ведь чересчур личная, — пожал плечами Алекс, хотя в голосе его не было ни капли неуверенности. — Но поверь, тебя ждёт триумф. И ты должен видеть это собственными глазами.
— Возможно, — спорить Доминик не стал.
Алекс всё-таки окинул его задумчивым взглядом, прежде чем они вышли из дома и направились к машине, но больше ничего не сказал. Доминик порадовался этому. Иногда Алекс старался проникнуть глубже, чем следовало, отчего возникала неловкость, ведь Доминик никогда бы не перевёл его в круг друзей — это было неправильно в личной системе социальных контактов.
* * *
В галерее было людно. Доминик не решился спуститься в общий зал и наблюдал с балкона за тем, как люди переходят от одной картины к другой. Ему нравилось, как здесь всё устроено: балкон позволял художникам, не желавшим встречи с поклонниками, незримо присутствовать на выставке. Сюда поднимался только персонал, организаторы и те, кого хозяйка галереи именовала «мои творцы».
Анхелика де Савар была эксцентричной особой. В свои годы — а ей уже перевалило за шестьдесят — она походила на ветку саксаула. Её кожа казалась выжженой до светло-песочного оттенка, выступающие кости, острые локти и узкие плечи добавляли сходства с растением, которое пережило немало песчаных бурь. Даже смех её ощущался сухим, как пустыня.
Одеваясь в чёрное, Анхелика между тем любила яркие краски. Цветные акценты она добавляла в свой облик крупными драгоценностями, но больше всего её покоряла яркая живопись. Рядом с полотнами её острое лицо с резко вычерченными скулами преображалось, даже появлялся едва заметный румянец.
Попасть в число её творцов было непросто, но Доминику удалось это без труда. Гамма его полотен покорила де Савар.
Сегодня Анхелика встречала гостей выставки. Сопровождаемая личным фотографом и несколькими репортёрами из числа тех, кому она доверяла, де Савар двигалась от одного полотна к другому, объясняя, почему тому или иному нашлось место в галерее. Доминик наслаждался тем, как она говорила, но сейчас искушения присоединиться к ней не возникло. Тревога не отступила, и было всё так же непонятно, чем она вызвана.
