— Все только и говорят — Шаас то, Шаас сё. Не знаю, кто он такой. Но ясно — ты тоже о нём задумался. Так почему он с тобой связан?
— Нужно многое вспомнить, — согласно протянул Класта. — Пожалуй, лучше поднимусь к себе и подумаю об этом.
Маали удовлетворённо кивнула. Иногда Класте казалось, что сквозь неё в мир смотрит иная сила, которая только развлекается, играя в ученицу мага. Ни с кем не разделяя этой догадки, Класта всё же никак не мог от неё избавиться.
В какой-то момент перед Шаасом лёг ход, ведущий в правильном направлении, но полузаваленный камнями. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь трещину в своде пещеры, оказался недосягаем, потому и пришлось воспользоваться узким лазом, устремлённым к поверхности.
Шаас долго выбирался из завала, смутно чувствуя, что умел делать это иначе. Однако ни дремлющая в нём своя и чужая сила, ни память ничего не подсказывали, потому он продолжал карабкаться по заваленному ходу, отбрасывая целые каменные глыбы прочь. Затерялся во мраке единственный солнечный луч, и продвигаться вперёд Шаасу приходилось, не полагаясь на зрение. Иногда ему слышалось чужое дыхание, но, может быть, это было всего лишь шуршание песка, просачивающегося сквозь щели и целыми ручьями бегущего вниз.
Возвращаться и искать возможного преследователя было слишком сложно. Разум Шааса отказывался просчитывать такие моменты, опьянённый жаждой скорее выбраться и пуститься по следу. Иногда, прикрывая глаза, Шаас едва ли не видел красную нить, уводящую его прочь сквозь камни.
Он не сознавал, что утратил, не сознавал, что обрёл. Его легко захватывали простые идеи, и он мог удерживать в голове не так много. Например — желание отомстить и острую необходимость найти того, кто привязан на другом конце красной нити.
Очередной булыжник отправился в темноту, загрохотав где-то позади. Из хода внезапно потянуло жаром и разогретым воздухом. Шаас замер, настороженно вглядываясь во мрак. Он не мог понять, почему поменялся запах, но потом всё же решился продолжить путь. Вскоре перед ним выросла насыпь. И Шаас осознал, что близок к поверхности.
Глухая ярость сменилась ликованием, и вместе они породили желание сейчас же пробить оставшуюся толщу камней. Шаас рыкнул и резко выбросил руки вперёд. С пальцев сорвалось пламя такой силы, что оплавило даже камни. И сразу же в отверстие хлынул свет и жар. Шаас зажмурился, глаза заслезились, взорвались яростной болью, но скоро это прошло.
Он вышел наружу.
