В следующий миг передо мной стоял уже Хьюго в своем привычном облике.
— Верно, обещал. Но это будет завтра. Сегодня нужно привести твою руку в порядок, — он с тревогой взглянул на мое ранение.
Не скрылась от него и моя счастливая улыбка:
— Отчего ты такая довольная?
— Да так, просто… Ах ты суслик! А мне-то басни плел о каком-то опыте с драконами, а в итоге сам им оказался! Почему же ты мне сразу не рассказал об этом?
— У тебя это вызывает такой восторг?
— Сегодня я впервые каталась на драконе! И еще поняла, что меня охраняет дракон! Вот это круто!
— С тобой сейчас говорить, видимо, бесполезно, — вздохнул он.
— Не умничай! Сделай лучше что-то с моей рукой, пока она не отвалилась.
Хьюго, до этого внимательно осматривавший мою рану, ничего не ответил. Он достал из сумки какую-то баночку-скляночку и принялся натирать ею порез.
— Эй, чешуйчатый, полегче! — вскрикнула я, когда он дотронулся до раны.
— Как ты меня назвала?
Я даже смутилась, увидев столь искреннее изумление на его лице.
— Ну-у… у тебя же есть чешуя?
Хьюго отвернулся, продолжая натирать мою руку. Комментировать не удавалось, приходилось стискивать зубы, чтобы не айкать.
На самом деле, все оказалось не так уж плохо, потому как эта штука притупляла чувствительность вокруг пореза. Закончив мазюкать меня средством из баночки, Хьюго вынул чистый лоскуток ткани, крепко обмотав им мою руку пониже плеча.
— А зашивать ее не нужно?
— Нет, это средство само заживит твою руку.
— Понятненько… — Я посмотрела на дракошу. Явных ранений у него не нашла, так что за него можно было не беспокоиться.
— Ная, а что это за механизм у тебя на зубах?
— Что-что? — я не сразу поняла, о чем это он. — А-а-а, это. Называется брекеты. Их ввинчивают в зубы маленьким детям, чтоб те могли больнее кусаться.
Я посмотрела на Хьюго. Интересно, поверит в эту чушь или нет? Если судить по его безразличному пожатию плечами, то не поверил. Но и никак не прокомментировал. Забавно…
Умащиваюсь поудобней на своей подстилке и уже почти что засыпаю, когда одна навязчивая мысль приходит мне в голову:
— Хьюго, а когда ты научишь меня сражаться?
— Завтра… — пробормотал он.
Ну-ну, я запомню. Потом не отвертишься.
