Таков был план реформы Вэй Яна; в специфических условиях княжества Цинь его удалось осуществить, хотя сам инициатор поплатился головой за свой неукротимый нрав. Вскоре последовали результаты: армия Цинь разгромила объединенные войска восточных княжеств, и тогда впервые циньский воевода приказал перебить десятки тысяч пленных, чтобы все в Поднебесной поняли-появился новый хозяин, спорить с ним неповадно. Затем правитель Цинь принял царский титул "ван" и перенес столицу на восток-в Саньян, ближе к сердцу древней страны. Позднее-в те годы, когда Пирр вторгся в Италию-войска Цинь проникли вглубь территории Чу и разорили столицу своего южного соперника. Вскоре последовала решительная победа Цинь над хуннами-это ученики победили учителей, ибо латная и лучная конница Цинь создана по хуннскому образцу, а пешие арбалетчики появились для отражения конных атак степняков.
Когда римляне впервые высадились в Африке, а царь Ашока подчинил своей власти восточное побережье Индии, циньский владыка Чжао Сян-ван ликвидировал выродившуюся династию царей Чжоу и сам принес публичную жертву Небу от лица Поднебесной: по китайским понятиям, только император имеет право на такие действия. Царь умер, но заявка сделана; остается закрепить ее железом, кровью и огнем. Последний тур войн за объединение Китая будет столь же разрушителен, как война Рима с Ганнибалом. Цинь одолеет всех соперников, создает могучую общекитайскую империю-и сразу же утратит лидерство в ней.
Известно, что империя создается длинным копьем и тугим луком; но нельзя успешно править ею, сидя в седле,-эту истину недооценивают полководцы и правители Цинь. Министр Ян был гением военной экономики; но мир требует иных средств, а народы Поднебесной жаждут мира, только ради него они готовы терпеть жесткую имперскую власть. Тем временем вездесущие последователи Конфуция учат народ и князей именно тому, как следует себя вести во время мира; в сущности, они проповедуют в Китае такую же "дхарму", какой учит своих подданных и соседей индийский император Ашока. Проповедь Ашоки медленно овладевает умами индийцев; конфуцианство же давно укоренилось в Поднебесной, и свирепый политический режим Цинь лишь способствует дальнейшему росту популярности этого учения среди тех, кто не приемлет циньский милитаризм.
Когда волна крестьянских восстаний и солдатских бунтов разрушит недолговечную империю Цинь-тогда самые сообразительные лидеры повстанцев используют конфуцианские лозунги как общедоступную политическую программу, отнюдь не отбрасывая при этом великие административные достижения жестоких и талантливых объединителей Поднебесной. Новая империя Хань просуществует четыре века, оставив неизгладимый след в истории Дальнего Востока. Потомки будут приписывать это беспримерное долголетие трезвому крестьянскому рассудку Лю Бана, основателя дома Хань, и политическому гению его просвещенного и гуманного министра Чжан Ляна. Но сами отцы-основатели (в середине III века до н.э. они еще качаются в колыбелях) будут отлично сознавать, чем они обязаны своим беспощадным предшественникам-давнему циньскому министру Вэй Яну и достойным завершителям его дела: "китайскому Макиавелли" по имени Хань Фэй и "китайскому Ришелье" по имени Ли Сы, подготовившим державу Цинь к последнему бою за власть в Поднебесной.
