— Также она учится играть на гучжене, каждый день запоминает по одному иероглифу и по одному стиху из сборника «Девятьсот девяносто оттенков осени», может поддержать разговор и про искусство, и про политику.
— Переходи к следующей стадии обучения.
— Как скажете, господин.
— А теперь оставь нас.
Женщина тут же покинула комнату, и Сюэ осталась наедине с Джин Фу и Байсо.
— Ну как, Ксиулан, тебе нравится твоя нынешняя жизнь? — спросил Байсо, пытаясь разглядеть в этой утонченной девушке ту деревенскую грубиянку, что кричала на всю деревню о собственной девственности и готовности стать рабыней.
— Да, молодой господин, Ксиулан всё очень нравится. Она бесконечно благодарна за заботу о ее здоровье и за обучение, — улыбка не сходила с ее лица. — Позволено ли будет Ксиулан задать один вопрос?
— Конечно, — кивнул Джин Фу.
— Господин готовит Ксиулан для себя или для молодого господина?
Байсо поперхнулся чаем, и брызги полетели во все стороны. Девушка тут же вытащила платок, аккуратно, почти не касаясь, вытерла мальчику лицо, а потом поменяла салфетки на столе.
— На тебя особые планы. Не думаю, что тебе хочется всю жизнь прожить в положении наложницы, без права на рождение детей и собственный дом.
— На всё воля господина.
— Если ты будешь хорошо выполнять мои поручения, то сможешь заработать и прожить жизнь свободной, сможешь выбрать себе мужа и вести свое хозяйство. А может, ты решишь открыть лавку? В таком случае, я возьму тебя под свое покровительство и обучу правилам.
— Ксиулан не смеет обременять господина просьбами и будет выполнять любые его пожелания в благодарность за спасение жизни, — несмотря на гладкую вежливую речь, выражение ее лица изменилось. Словно она впервые за эти полгода осознала, что может задумываться о своем пути.
— Сюэ, а ты не хочешь узнать, что произошло в деревне после твоего ухода? — снова вмешался Байсо.
— Недостойная дочь семьи Юэ прилюдно отказалась от предков и родных. Ее судьба теперь никак не связана с теми людьми, — она замолчала, но после паузы добавила. — И все же даже Ксиулан порой снятся сны о маленькой лесной деревне.
Джин Фу недовольно покачал головой, он не рассказывал сыну о делах, связанных с тем местом, но неохотно ответил:
— Ксиулан, мне жаль говорить это, но никого из твоей семьи не осталось в живых.
— А Мэй? Малышка Мэй? Младшая сестренка! — Сюэ вскочила на ноги, едва не наступив на длинные рукава.
— Мне очень жаль. Ее укусила ядовитая змея.
— Откуда вы знаете? — вскричала девушка. Байсо на секунду пожалел ее, но потом вспомнил, что она сама обрекла своих родственников на смерть. Впрочем, такую смерть, как у выбранных по жребию, он не пожелал бы никому.
