Москва подземная. История. Легенды. Предания | страница 157

А сам юродивый до последнего дня все спасал и спасал Первопрестольную от «черноглядного духа мрака».

Служители дурдома утверждали, что иногда Иван Яковлевич вдруг исчезал из запертой, зарешеченной палаты. Случалось это обычно по ночам. Первое время после подобных исчезновений служители впадали в панику, вскрывали полы, простукивали стены и потолки. Потом Корейша пояснил им, что иногда покидает родную обитель для изучения подземного мира Москвы.

Служителей успокоило такое объяснение, и они перестали допытываться, как их пациент совершает фокус с исчезновением.

Умер Иван Яковлевич в 1861 году. О его кончине даже сообщали газеты. Проститься с покойным явились толпы людей – от аристократов до самых изможденных оборванцев и калек-побирушек.

Явились с севера какие-то странники. Помолились, поклонились Корейше и назад отправились.

Со всей Москвы собрались юродивые. На этот раз они вели себя тихо, не причитали, не пророчили. Лишь когда гроб Корейши опустили в могилу, кто-то из них произнес:

– Теперь старец из-под земли будет охранять Первопрестольную от всякой зловредной нечисти…

Особое внимание московским подземельям большевистская власть уделила еще весной 1918 года.

Руководители Чрезвычайной Комиссии и милиции докладывали советскому правительству об опасности, исходящей из «темного царства города». Так называли неофициально подземный мир Москвы.

В те времена, по разноречивым агентурным данным, в нем скрывались и находили временный приют от пяти до сорока тысяч дезертиров, беспризорников, жуликов, бандитов и даже контрреволюционеров.

А еще чекисты сообщали о тайных складах оружия и о сокровищах, спрятанных в подземельях столицы. Периодические облавы не приносили желаемых результатов. Преступники неплохо освоились во всевозможных пещерах, проходах, колодцах, лазах и вовремя скрывались.

По слухам, уголовники имели карту столичных подземелий. Она была составлена то ли в самом конце XIX, то ли в начале XX века юродивым Прошкой. Он более 30 лет обитал в «темном царстве города» и почти ни разу не выходил на «белый свет». Так, по крайней мере, утверждала городская молва.