Москва подземная. История. Легенды. Предания | страница 124

Ключевский В. О.

Скрывая свое движение от московских степных разъездов, татары крались по лощинам и оврагам, ночью не разводили огней и во все стороны рассылали ловких разведчиков. Так им удавалось незаметно подкрадываться к русским границам и делать страшные опустошения. Углубившись густой массой в населенную страну верст на сто, они поворачивали назад и, развернув от главного корпуса широкие крылья, сметали все на пути, сопровождая свое движение грабежом и пожарами, захватывая людей, скот, всякое ценное и удобопереносимое имущество. Это были обычные ежегодные набеги, когда татары налетали на Русь внезапно, отдельными стаями в несколько сотен или тысяч человек».

Конечно, и до набегов крымчаков русских людей захватывали и уводили в рабство. Невольничьи пути из Московской земли тянулись не только на юг, но и на запад, на восток к Волге, а иногда и на север, в Скандинавию. Но самый массовый полон русских шел от Первопрестольной по Ордынской дороге, через Серпухов, к печально известному шляху Муравскому.

Василий Ключевский подчеркивал, что главной добычей в набегах на Московские земли крымчаков был захват мальчиков и девочек: «Для этого они брали с собой ременные веревки, чтобы связывать пленников, и даже большие корзины, в которые сажали забранных детей.

Пленники продавались в Турцию и другие страны. Кафа была главным невольничьим рынком, где всегда можно было найти десятки тысяч пленников и пленниц из Польши, Литвы и Московии. Здесь их грузили на корабль и развозили в Константинополь, Анатолию и в другие края Европы, Азии и Африки. В XVI веке в городах по берегам Черного и Средиземного морей можно было встретить немало рабынь, которые укачивали хозяйских ребят польской и русской колыбельной песней».

Далее Ключевский отмечал, что в Крыму прислугой были только пленники. За свою строптивость и желание убежать выходцы из Московии ценились на рабовладельческих рынках ниже, чем польские и литовские полоняне.

«Выводя живой товар на рынок гуськом, целыми десятками, скованными за шею, продавцы громко кричали, что это рабы, самые свежие, простые, нехитрые, только что приведенные из народа королевского, польского, а не московского.

Пленные прибывали в Крым в таком количестве, что один еврей-меняла, по рассказу Михалона, сидя у единственных ворот Перекопии, которые вели в Крым, и видя нескончаемые вереницы пленных, туда проводимых из Польши, Литвы и Московии, спрашивал у Михалона, есть ли еще люди в тех странах или уже не осталось никого…»