Пока что лишь для одной категории свистов удалось установить определенную функцию – это сигнатурные свисты, или свисты-автографы дельфинов-афалин. У каждого из них есть свой индивидуальный сигнатурный свист, как имя у человека. Но если свое имя мы произносим обычно лишь при знакомстве – «Меня зовут Вася», а дальше нас по имени называют окружающие, то дельфины сами регулярно повторяют свой сигнатурный свист, особенно когда по каким-то причинам оказываются отделены от группы. Кроме того, в отличие от наших имен, дельфин в детстве сам «придумывает» себе свой свист, постепенно формируя его в течение первого года жизни. Дальше он обычно остается неизменным, но, если дельфины дружат и все время ходят вместе (такое обычно случается у самцов), их свисты со временем становятся более похожими.
Для чего нужны все остальные свисты, скрипы и крики, не очень понятно. Джон Форд – главный канадский исследователь косаточьих звуков – писал в своих статьях, что ему не удалось обнаружить какой-либо закономерности в использовании разных типов звуков в зависимости от поведения косаток. Проще говоря, что бы животные ни делали, они могут издавать любой из звуков своего репертуара или все вперемешку, и от чего это зависит, совершенно непонятно. Но в первые годы со свойственной юным исследователям самонадеянностью я полагала, что надо лишь смотреть и слушать повнимательнее, и мы обязательно сумеем обнаружить в звуках косаток какой-то смысл. Иногда нам это почти удавалось: бывали ситуации, когда явные изменения в поведении происходили после или во время всплеска подводных криков. Как-то раз, например, мы работали с группой косаток, которая вяло молча перемещалась, и вдруг услышали в гидрофон далекие крики. Наши косатки тоже услышали их и стремительно понеслись в ту сторону, откуда они доносились. В другой раз мы шли за группой, которая разошлась по акватории и время от времени вяло «переговаривалась», издавая тихие звуки, а потом вдруг они громко закричали все вместе, развернулись и пошли в обратную сторону. Но таких случаев было мало – слишком мало, чтобы выявить общий принцип, который их объединял бы. Чаще всего косатки просто кричали (или просто молчали) без видимой связи с тем, чем они занимались в данный момент – охотились ли они, перемещались или общались. Во время общения – так называемого «социалайзинга» – они чаще используют свисты и вариабельные крики, что подметил еще Джон Форд в 1980-е годы. Но стереотипные крики, из которых состоит диалект, можно услышать при любых типах активности.
