И вот пятнашкой стал Олег. Почему он своей добычей наметил Таню? Мог ли он знать, что эта погоня растянется на долгие годы, до седых висков, до горьких морщинок у глаз… Он весело гнался за нею, а Таня, увлеченная игрой, убегала по-настоящему, и он догнал ее за извилиной речки, за густым лозняком. Ухватил ее за косу в последний миг, когда Таня крутнулась, избегая его протянутых рук.
— Таня!..
В его голосе прозвучал такой испуг, что она сразу остановилась, оглянулась, тяжело переводя дыхание. Олег уже не гнался за нею. Стоял на месте и ошеломленно протягивал ей оторванную косу.
Непроизвольно она схватилась за голову, кровь так хлынула ей в лицо, так густо залила щеки, что им стало даже больно. А он все еще протягивал ей половину косы с голубым бантом, жалко свисающую с ладони.
Первой опомнилась Таня:
— Дайте сюда!
Вырвала из его рук косу, собрала, свернула в узел, не зная, куда деваться с нею, сквозь какую землю провалиться от стыда, от неминуемого позора, который должен был свалиться на нее. И потому юноша этот стал ей так ненавистен, что она бог знает что отдала бы, только бы избавиться от него.
— Чего же вы стоите?.. Бегите… рассказывайте… смейтесь!
— Но… Таня…
Теперь он был поражен взрывом ее гнева, ее слезами, которые так и брызнули из глаз девушки.
— Простите меня, Таня.
И столько ласковой покорности было в этом «простите», столько товарищеской искренности, что она поняла: Олег никому не расскажет. Однако не могла и отпустить его сейчас к «этим» и потому сказала:
— Проводите меня домой.
— Домой?
— Ну да, домой! Не могу же я вот так показаться всем на глаза!
— Конечно, — согласился он и вдруг, открыто глядя на нее, засмеялся, весело и искренне. — Если бы вы знали, как я испугался!
— Вы?
Она была немного удивлена, немного обижена его смехом.
— Бегу за вами… и вдруг… коса в руке… А вы побежали дальше… Я так и обмер, — давясь смехом, пояснил он.
Тогда засмеялась и она. Шли рядом и хохотали, поглядывая друг на друга.
— Это коса моей старшей сестры, — сказала Таня, успокоившись. — Я у нее тихонько взяла да и приплела к своей.
— Но у вас же и своя хорошая.
— А мне хотелось, чтобы длиннее была. Такая, как у моей мамы!.. Вы знаете, какая коса у моей мамы? — спросила она, и лицо ее засияло гордостью. — Если мама станет перед зеркалом и распустит косу, то вся закроется волосами… Мама у меня хорошая, — с ласковой задумчивостью добавила Таня. — Очень хорошая. — И внезапно, вспомнив что-то, должно быть, веселое и приятное, она фыркнула, сморщила носик, сдерживая смех. — Мы вот у нее уже взрослые, а она и до сих пор, если что, за веник берется. Совсем не больно, только очень смешно: моя старшая сестра уже замужем, а мама бьет ее веником.
