— Да хватит тебе, дочка, так убиваться! Пойдем вот на базар и купим еще бо́льшую макитру.
Что ответить на такие мамины слова? Разве что улыбнуться сквозь слезы да потихоньку пожалеть маму, которая давно уж, состарившись, забыла о беспричинных девичьих слезах.
Возвращаясь с зимних каникул, Татьяна повезла в училище разрумяненные морозом щеки, неукротимый аппетит и тоску по родному дому. Да еще надежду на встречу с Олегом.
Надежда эта слабенькая, хрупкая, как ледок на небольшой придорожной лужице в дни первых осенних заморозков. Высокие ботинки классной дамы сразу же раздавили ее жестоко и безжалостно: революция ничего не изменила в училище, «шленки» остались «шленками», и таким образом, если они и будут выходить в город, то только в колонне, только парами, только под недреманным оком своих воспитательниц.
— А пока что пойдем в церковь да помолимся, дети, за здравие Временного правительства и нашего славного воинства, которое кует победу над врагом. Еще хочу обратить внимание ученицы Светличной на то, что она в последнее время стала очень невнимательной на уроках. О чем-то себе думает, не слушая учителей, а когда ее спрашивают, отвечает невпопад, путается или — еще хуже — не отвечает совсем. Может быть, ученице Светличной надоело учиться? — язвительно спрашивает классная дама. — Может быть, она считает себя слишком взрослой для того, чтобы сидеть за партой? Может быть, ей больше нравится читать вот такие писульки?
И классная дама раскрыла книжку, которую держала до сих пор в руке, и двумя пальцами взяла вскрытый конверт. Взяла так осторожно, с такой презрительной гримасой на высохшем, анемичном лице, будто это не конверт был, а какое-то отвратительное насекомое.
— Вам знаком этот почерк, Светличная?
У Тани кровь прилила к лицу, затуманила глаза: на конверте Олеговой рукой выведено ее имя.
— Что же вы молчите?
Татьяна беспомощно оглянулась. Десятки пар молодых, полных откровенного любопытства глаз так и впились в нее.
— Вы сюда смотрите, сюда! — приказала сердито классная дама и ткнула конвертом ей прямо в лицо. — Узнаете этот почерк?
— Не узнаю, — еле смогла произнести Татьяна одними губами.
— Что?.. Отвечайте громче, Светличная!
— Не узнаю.
— Громче!
— Не узнаю! — крикнула Татьяна в полном отчаянии.
И классная дама перестала мучить ее, оставила в покое. Она снова положила конверт в книгу и сухо приказала:
— Сегодня у меня больше нет времени разговаривать с вами. Поговорим завтра. А вы за это время подумайте, — может, вспомните, кто написал вам это.
