Мне стало скучно, и я обратился к Филлис:
— Я как-то не очень разбираюсь в этих саженях. Сколько это будет в нормальных человеческих футах?
Филлис сверилась со своими записями.
— Глубина, которой они собираются достичь — семь тысяч двести футов, а которой могут достичь — девять тысяч.
— Внушительно.
Филлис в некоторых отношениях гораздо практичнее меня.
— Семь тысяч двести футов, — сообщила она, — это чуть больше мили с третью. А давление на этой глубине немногим больше тонны с третью.
— Ах ты, моя сценаристочка, — восхитился я, — что б я без тебя делал? Но все же…
— Что?
— Тот парень из Адмиралтейства, капитан Винтерс, говорил о давлении в четыре-пять тонн… — Я повернулся к начальнику экспедиции: — Какая здесь примерно глубина?
— В районе Кайманской впадины, между Ямайкой и Кубой, — ответил он, — более пяти тысяч.
— Но… — начал я удивленно.
— Саженей, милый, — подсказала мне Филлис, — в футах — тридцать тысяч.
— А-а-а, — протянул я. — Это около пяти с половиной миль?
— Да, — подтвердил капитан-лейтенант.
— А… — начал было я.
Но он уже вернулся к своему докладу.
— Это, — обратился он к собравшейся толпе, состоявшей к тому времени из меня и Филлис, — на сегодняшний день предел наших возможностей. Хотя… — Он сделал многозначительный жест и указал на точно такую же сферу, но гораздо меньшего диаметра: — Здесь перед нами совершенно другой аппарат, способный достичь в два раза большей глубины, нежели батископ, а, возможно, и еще большей. Этот аппарат полностью автоматизирован и кроме всевозможных измерительных приборов оснащен пятью телевизионными камерами. Четыре из них дают изображение в горизонтальной плоскости, а пятая — в вертикальной, под самой сферой.
— Этот прибор, — вдруг раздался чей-то голос, имитирующий интонацию начальника, — мы называем «телебат».
Однако никакая насмешка не могла смутить капитан-лейтенанта — никак не отреагировав, он невозмутимо продолжал лекцию. Но аппарат уже был окрещен и так и остался телебатом.
В течение трех дней мы занимались испытанием и наладкой оборудования. Нам с Филлис тоже позволили влезть в батископ и погрузиться на триста футов — просто так, чтобы прочувствовать, что это такое, после чего мы уже не завидовали тем, кому предстояло погружение на тысячу саженей.
Утром четвертого дня все столпились вокруг батископа. Два участника экспедиции — Вайзман и Трэнт — протиснулись сквозь узкое отверстие внутрь аппарата, затем им передали необходимую на глубине теплую одежду, пакеты с едой, термосы с горячим чаем и кофе.
