Исповедь озабоченного. Детство | страница 3
Вообще, эта маленькая была странной девочкой. Она долгое время имела привычку сосать большой палец. А еще без стеснения, даже на улице, запускала свою руку под платье в трусики и чесала или теребила свою письку. Иногда на улице за это ей делали замечание даже незнакомые люди.
С некоторых пор мне стали сниться эротические сны. Снились мне девочки из моего класса. Во сне я совал свой пальчик им под трусики. Мой член приходил в состояние эрекции. Меня это пугало. Но еще больше я пугался, когда были поллюции. Маме приходилось меня успокаивать.
Там, где мы жили, жил один старый больной человек. Он служил привратником. У него была привычка трогать, щекотать, а может ощупывать проходивших рядом детей, особенно, девочек. Кстати, пользовался он тоже нашим туалетом. Подозреваю,что отверстия в перегородках между кабинками туалета, это его работа, а может, я не прав. Но тогда меня не интересовало, кто их сделал.
Вспоминается, так примерно в классе шестом мне в руки попалось напечатанное на машинке «Возмездие», приписываемое А.Толстому. Это первое произведение подобного жанра, которое я прочитал и был просто шокирован. Вот некоторые отрывки.
«И только тут я понял, что женщина отдалась мне: ее голова и туловище все еще в бессилии лежали на диване, она закрыла лицо руками и была совершенно неподвижна, и уже никакая дерзость не могла встретить отпора. Ноги ее беспомощно свесились на пол, и глаза резала белизна ее кожи между чулками и шелковой батистовой юбкой. Мое тело думало за меня. Тяжелая, густая кровь налила все мои члены, стеснило дыхание. Я чувствовал, как невыносимыми тисками мешает мне затянутый на все пуговицы военный мундир, и как будто постороннее, независимое от меня тело с силой и упругостью стальной пружины просится на свободу.
Рука моя уже без дрожи прошла расстояние, отделяющее полосу открытого тела до места прекрасного и пленительного.
Мои пальцы нащупали сквозь тонкое белье гладкий, как совсем у юной девушки живот,коснулись нежного, упругого холмика, которым он заканчивается. Я предчувствовал уже, как через несколько мгновений утону в этом покорном, свежем, как спелое яблоко теле... Думая, что сбилась слишком длинная рубашка, я резким движением сдернул ее кверху и сейчас же, ощутив покров ткани, почувствовал шелковистость мягких курчавых волос. Мои пальцы коснулись покрытой батистом ложбинки, прижались к ней, скользнули в ее глубину, которая раздавалась с покорной нежностью, как будто я дотронулся до скрытого, невидимого замка. Ноги тотчас же вздрогнули, согнулись в коленях и разошлись, сжатые до сих пор...
