- Ну что, побеседуем? - ленивым голосом осведомился фор Францевич.
Фор Белкин кивнул, он тоже откинулся на спинку стула, которая тотчас приняла очертания его фигуры, чтобы стало еще удобней.
Фра-Фра явно хотел поделиться с ним самым сокровенным, но то ли никак не решался, то ли не сумел еще как следует сформулировать это самое-самое. Он начал издалека и за первые десять минут монолога изрядно утомил Георга, который поймал себя на том, что пропускает мимо ушей добрую половину сказанного.
- Порой мне кажется: мы сами себя поймали в ловушку. Ведь мы не живем, а все время играем. Нет ничего искреннего, естественного, ничего настоящего. Всюду бутафория, живем в декорациях, наши поступки - одна лишь поза. Мы делаем ужимки и прыжки - иного не умеем и не хотим. И не мыслим даже. Не это ли симптомы вырождения лунной цивилизации?.. А когда постоянно играешь, трудно отличить, та ли это игра, которую некогда начал, или кто-то уже навязал тебе новые правила, перевел игру в новую плоскость, а ты этого даже и не заметил.
Францу стало жарко. Он скинул покрытый позументами камзол, расстегнул ворот белоснежной батистовой рубашки. Густые седые волосы его были всклокочены, взгляд сверлил противоположную стену, и казалось, что драгоценные гобелены пятисотлетней давности вот-вот задымятся, словно бумажка под лупой в солнечный день.
- Почему селенит так легко закрепощается? Сам себя заковывает в тесный панцирь неукоснительных правил, категорических императивов и сакральных ритуалов? В силу стандартизованного, стереотипного воспитания, которое не учит главному - думать. В силу недостаточно широкого образования, которое не прививает тягу к свободному самовыражению, не учит подвергать критическому анализу все и вся. В силу социальных привычек, то бишь освященных обществом традиций...
- Это ты обо мне одном или обо всех чохом? - вяло осведомился фор Белкин.
- Желание быть свободным не может возникнуть в среде интеллектуальной апатии, - не отвечая на вопрос, продолжал Фра-Фра. - Небожитель обречен быть заключенным весь отпущенный ему срок...
Слуга принес серебряный канделябр с дюжиной свечей, хозяин зажег их магическим усилием, а электрический свет тут же потух. На серебряном подносе из воздуха возникли две чашки кофе с коньяком. Георг пригубил и от удовольствия зачмокал языком, а Франц вскоре позабыл о своей чашке - он был поглощен монологом.
- И любовь - величайшее чувство на свете - по сути, нам недоступна. Ты слышал хоть раз, чтобы Небожитель женился по любви или чей-то брак был действительно счастлив? Это чувство слишком сильно для нас и потому считается несуществующим. Ведь мы по своей природе циники - так легче переносить свою неполноценность. Не веря в любовь, мы отказываем в ней и землянам. А значит, мы можем разлучить влюбленных без малейших угрызений совести...
