Нет, не думаю. Напротив, то, что письмо дошло, есть знак высочайшей милости. И вот что любопытно: сегодня пришло письмо и сегодня же позвонил Андропов. Часто ли звонят главные чекисты шахматистам? Не знаю. Об этом не принято говорить при жизни, а, умерев, как расскажешь?
О чем говорил Андропов? По сути, ни о чём. Нет, в самом деле, к чему главе КГБ спрашивать Чижика о его отношении к Карпову? Не в том дело, что это способен сделать двадцать восьмой помощник тридцать второго заместителя, а вообще — зачем? Какое дело госбезопасности до шахмат?
В вопросе кроется ответ. Андропов позвонил мне для того, чтобы я знал: он интересуется. То есть это — только начало многоходовочки. И мне в этой многоходовочке отводят некое место. Или хотят отвести некое место. Или хотят, чтобы я сам нашёл себе некое место. То, которое меня устроит.
В общем, думай, голова, думай. Сказал, что всё только начинается, значит, так и будет.
Письмо Кажича я убрал в особую папку. Как-никак, свидетельство времени. И Кажич не просто корреспондент, он большой шахматный организатор, человек солидный. Ещё напишет. Или позвонит. В Лас-Вегас он из своей Югославии звонил мне трижды.
Я ещё просмотрел письма. Прежде мне помогали Пантера с Лисой, но сейчас у них собственной корреспонденции уйма. А я отдавать три-четыре часа на прочтения и ответы не могу. Нанять секретаря? Не хочу. Ну, и думаю, что через какое-то время число писем уменьшится. Или нет? Вот откуда знают мой адрес те, кто просит денег на лекарства и костыли? Его, мой домашний адрес, нигде никогда не публиковали, это я знал наверное. Правда, Карпов как-то сказал, что ему тоже пишут много, и он, Карпов, думает, что пишут сидельцы из тюрем и колоний. А тем дают адреса тюремщики. Потом, выйдя на волю, они продолжают писать.
Ну, не знаю. Письмо денег стоит. Хоть пятачок, а стоит. И обратный адрес нужно иметь. Вот где загадка… Союз Нищих?
И очень может быть.
Дело к полуночи. Пора и спать ложиться. Вот сейчас подышу свежим воздухом, и лягу.
Я выглянул в окно. Внизу шаталась тень. Васин пришёл.
Нет, пускать галлюцинацию к себе я не стану. А вот выйти к ней, поговорить — это можно.
И я вышел.
1 мая 1975 года, четверг
МАЙСКИЙ ЧИЖИК
— Первомай, Первомай, дождик землю поливай! Там, где было пусто, вырастет капуста! — кричали детишки, бегая по лужам. Нет, бегали вокруг луж, стараясь не обрызгаться и не испачкаться. Потому что это Чехия. Богемия. Столетия и столетия культуры проживания в городах, где места мало, а людей много. Будешь свинячить — придет чума. Или полицейский оштрафует. Или за испачканный костюмчик папа выпорет.
