Машины, конечно, на сцене нет. Она большая, занимает целый зал. Тезка Михаил связывается с операторами по телефону. Он, телефон, здесь же, на столике, со стороны Михаила. Договорились, что машина за час сделает тридцать ходов. Мне отведен час на всю партию. Чтобы зрители не утомились.
А зрители в зале — мечта. Понимающие. Любящие шахматы. Таких зрителей поискать. Ну, устроим зрителям представление на славу.
Нас снимают и киношники, и телевидение. Каждый на свою камеру. Им нужен свет, и мощные прожекторы заливают сцену. «Каиссе» всё равно, она далеко отсюда, в машинном зале Института Проблем Управления. Мне, собственно, тоже всё равно. Даже приятно: после утренней прогулки я никак не могу согреться. А свет, он ведь одновременно и тепло. Лампы накаливания — как печка.
Играть я старался красиво, для публики. Пожертвовал пешку, затем коня, и программа пожадничала, взяла. Взамен я получил матовую атаку через восемь ходов, шестнадцать плиев. Так далеко «Каисса» не видела, и потому ничто не мешало мне претворять планы в жизнь.
Пока машина считала варианты, я думал о другом. В смысле — о другом матче. О матче на звание чемпиона мира. Ну да, мое дело сторона. Мое дело — отобраться на следующий цикл. Но не факт, что чемпион определится в этом цикле. Во всяком случае, за доской. Похоже, да я почти уверен, что Карпова лишат возможности сыграть с Фишером. Под предлогом защиты его, Карпова, интересов.
Да, Фишер требует себе льготу: сохранение звания чемпиона при счёте девять-девять. С точки зрения детской болезни левизны, несправедливо. Хотя у чемпиона есть свои резоны. Но, настаивая на равных условиях, с водой могут выплеснуть и ребенка, то есть сам матч. Что для Карпова будет куда худшим результатом, чем играть матч на несправедливых условиях. Почему? Это очевидно.
Во-первых, Анатолий может даже при таких условиях победить.
И завоевать престол. Не гарантирую, что завоюет, но может. Сейчас он сильнее Спасского. Во-вторых, даже проиграв, он получит неоценимый опыт, который пригодится в будущем. Да вот хотя бы в следующем цикле. В конце концов, ему, Карпову, только двадцать три.
Но чиновников сама мысль о поражении страшит. Что сделают с Карповым после поражения? А ничего не сделают с Карповым после поражения. Ну, вздохнут, мол, мы на тебя надеялись, а ты не оправдал. И всё. А чиновника, да вот хоть того же Батуринского, отправят на пенсию. Как не обеспечившего. И потому чиновники будут стоять насмерть, лишь бы матч не состоялся.
