— Ты знаешь, что это?
— Заходи внутрь, — махнул тот лапищей, — Сначала запрёмся, а потом поговорим!
«Запереться» с точки зрения Дмитрия Колбы, как впопыхах представился мне амбал, означало забаррикадироваться наглухо, благо обеденный зал гостиного двора представлял из себя лежбище тяжеленых скамей и столов, выполненных чуть ли не из мореного дуба. Здоровяка отнюдь не успокаивало то, что узкие окна гостиницы почти непреодолимы для человека нормальной комплекции, он знай себе наваливал дерево, рыча на заполошно мечущегося регистратора и требуя с него гвоздей и прочих крепежей. Попутно он громкими и нецензурными выражениями делился с немногочисленными постояльцами сведениями о происходящем.
— Знаю я немного, — звучно разносился голос трудящегося Колбы по помещению, — Я ж не городской. Так, волков местным ловлю, обычных. Задружился тут с парой служак, что у меня серых принимали, выпили там, туда-сюда. Вот они мне, с недельку назад, и говорят — ты мол, Дима, не суйся туда-то и туда-то. Там звери бешеные. Укусят и всё мол, не выпьем больше. Сам кусаться будешь. Ну я думал чо? Шутят мол. А они не шутят. Вон, сами видели…
И мы видели. Процесс закладки окон и дверей не такой уж и быстрый, так что несколько бешеных волков и людей мы уже пронаблюдали. Четвероногие, вывалив языки и пуская пену, молча и деловито пробегали по ставшей пустынной улице. Чуть позже стал виден пораженный человек — в изодранной одежде, окровавленный, сильно искусанный, он полз на руках мимо гостиницы, бессмысленно вращая покрасневшими глазами и громко щелкая зубами. От этого механичного и удивительно громкого пощелкивания одна из поварих, здоровая и бодрая тетка, помогавшая нам со скамьями, томно охнула и, закатив глаза, стекла на пол в обморок.
Снаружи дела шли всё хуже и хуже. Стрекот пулеметов «Цапель» перемежался криками и выстрелами из легкого оружия. Сирены продолжали выть, нагнетая обстановку.
Народ, в количестве полутора десятков человек, взволнованно бормотал глупости, паниковал лицами и выдвигал абсурдные идеи. С другой стороны, оружия никто из рук не выпускал, поэтому людям было высказано конструктивное пожелание найти себе удобные места для защиты двора, встать на этих местах, а потом уже, оттуда, и продолжать общение. После того, как постояльцы, персонал и случайные гости оказались заняты, я отлучился в собственный номер.
— Али… Захар? — встретила меня вопросом бледная и слегка похмельная Элиза, чьи перекрашенные в русый цвет волосы были в чудовищном беспорядке. Я с укором взглянул на стоящую у окна Момо, тут же сделавшую непричемный вид. Явно отлынивает от своей роли.
