Оплеуха обожгла щеку, и в глазах без преувеличения поплыло звездное небо. Очнувшись, я почувствовал, что отчим стягивает с меня пижамные штаны, и хотя сознание все еще отказывалось четко назвать происходящее и указать какой-нибудь путь к спасению, я рванулся изо всех сил, выворачиваясь из-под него.
— Пусти, урод! Помогите!
Охраны у нас не водилось сроду, не тот размах все-таки, домработница теть Валя была приходящая, но может кто-то из двоих его приятелей внизу вменяемый, услышит, и вмешается в то, что творилось… чтобы это не было.
Мои жалкие выкрики принесли совсем другой результат, а порыв обернулся тем, что я оказался развернут на живот, почти поперек кровати с наполовину стянутыми штанами и бельем. Следующий удар пришелся на ягодицу: я даже не вскрикнул, а пискнул жалко.
— Что, сученок, — запах коньяка у лица был таким резким, что обжег носоглотку, а сознание совсем поплыло, — никогда не пороли? А надо бы! Давно пора! Аж руки исчесались!
Он продолжал сноровисто стягивать с меня штаны, и мои попытки уползти только помогали в том.
— Пусти, жлоб! Я матери скажу!
Какой-то другой, уж совсем темный и жуткий страх слегка отпустил, и в тот момент мне действительно казалось это удачной идеей. Хоть бы и выпорет, — а я уже слышал звяканье торопливо расстегиваемого ремня, — как только мама приедет, не только расскажу, но покажу какая он на самом деле сволочь!
Единственным последствием моего заявления стало то, что мне наконец заткнули рот тем, что находилось под рукой: моими же только что успешно стащенными трусами. Теперь я мог только отчаянно мычать и беспомощно дергаться, распластанный под ним с голой задницей и готовый вот-вот разревется от бессильного унижения.
Пресекая очередную попытку к бегству, отчим рванул меня назад за волосы так, что голова едва не оторвалась, и вдруг сказал настолько спокойным тоном, что только тогда я понял что такое НАСТОЯЩИЙ страх:
— Ну-ну, сопляк, дрянь малолетняя… хорошую порку ты заслужил, но придется отложить, а то следы сойти не успеют. Зато пока я тебя за все выкидоны наказать могу даже лучше, а попка цела останется… Почти.
Он отстранился, но прежде чем я успел воспользоваться этим, резко рванул за лодыжку, практически стаскивая с кровати со своей стороны и разводя мне ноги. Раздался странный звук, и вдруг его пальцы коснулись меня ТАМ… мокрые. От слюны, наверное… Тряся головой, я заорал в полный голос, пытаясь выплюнуть «кляп» и извиваясь из последних сил, но другой рукой он крепко держал мою ногу. А потом я смог только широко распахнуть глаза, потому что в том, что принято культурно называть задним проходом, у меня впервые оказалось нечто постороннее.
