Обучение… Айсен привык, что его телом, — а души у раба не может быть по определению, — распоряжаются чужие люди, и в этом теле нет ни одного уголка, который он мог бы утаить. Привык к той боли, к которой их считали необходимым приучить, чтобы раб мог удовлетворять любые фантазии господина… Хотя было время, когда он всерьез намеревался изуродовать себя — когда его начали выставлять и выводить к гостям. Если бы смерть после такого проступка была хотя бы менее мучительной, он это сделал бы, но еще долго его грела наивная надежда, что когда-нибудь наступит время, когда его тело перестанут желать, и вот тогда-то все будет хорошо. Надежда продержалась ровно до того часа, когда он увидел что бывает с неудачниками: даже странно, что он смог узнать в грязном, изможденном, костлявом существе, то и дело харкающем кровью, которого походя шлепнул по заду старшина десятка уборщиков, раба из школы Бабудай-аги. Юноша был старше лет на шесть, и за то время, что Айсен успел дозреть до помоста, Юса спустился до самого низа.
А еще Айсен понял, что даже в «морилке» всегда найдется тот, кто не побрезгует объедками с господского стола.
Если конечно, эти объедки останутся! Юноша уже достаточно мог судить о своем новом господине, чтобы надеяться, что ему дадут передышку и удастся отлежаться.
Он оказался прав сполна, хозяин вспомнил о нем в тот же вечер. Юноша едва мог передвигаться, и гнев господина снова вылился в удары.
Дела не ладились, и Магнус пребывал в отвратительнейшем настроении. И трахаться собственно, не хотелось, просто было нужно на чем-то сорвать зло! На этот раз под рукой кстати оказался хлыст. Однако, и слезы, и испуг огромных распахнутых глазах, и сдавленные стоны мальчика, когда массивный кулак накручивал на себя его внутренности, — сегодня тоже больше раздражали, чем возбуждали.
…Хотя конечно, забавное было зрелище — у рыцаря плечо толще, чем бедро юноши, зато в задницу пацану можно впихнуть целую ладонь да едва не по локоть!!
Еще одно неудобство разозлило окончательно: Магнус гордился размером своего мужского достоинства и теми шуточками, которые отпускались на счет него, каламбуря с именем — бог и правда его не обидел. Но развороченная дырка уже не сокращалась, обхватывая его так плотно, как хотелось бы… Скулеж вцепившегося в кофейный столик раба, сверлил затуманенный вином мозг, и Магнус понял, что если не заткнет ему рот, то кончить ему так и не удастся. К месту пришелся пояс халата, но нетвердые от выпитого руки промахнулись, и ткань захлестнулась на горле раба, чуть ниже съехавшего свободного ошейника…
