— Представляете, нас приняли за туристов, — сказала Нектар с усмешкой.
— Каждый старожил должен быть к этому готов, — подал голос Витамин.
— Но почему?
— Это банально. — Витамин открыл глаза и смотрел на воду. — В один момент все одинаковы.
Нектар, казалось, успокоилась.
Опыт, обсохнув, устроился под зонтом с кипой журналов. Витамин с девушками загорали. Девицы были красотки. Лагуна в расстройстве сполз в воду.
Опыт зыркал на Лагуну, и человека постороннего это могло впечатлить.
Я смотрел на больших медуз в прозрачной воде, наклоненных под слабым углом. Припекало. Витамин и девушки лежали, не шевелясь. Скоро они соберутся уходить.
Вдруг слабонервный Опыт взвизгнул — Лагуна окатил его водой. Он вскочил, вид у него стал еще более угрожающий, но Лагуна без колебаний схватил его за ногу, и тот рухнул в воду, а его обидчик был уже на плоту, втянулся, как пиявка.
Опыт сожалел лишь о журналах, которые со свистом настигали его один за другим. Лагуна готов был пуститься в погоню, но я окликнул его, прыгнув на берег.
Море в эти дни было мутноватым. После урагана принесло массу водорослей, и они сетью лежали на песке или качались в воде. Было много медуз. Если не обращать на это внимание, то день был хороший. Вода у берега прозрачно стелилась.
Одна скала была завалившейся, с плоским боком. Волны забрызгивали всю ее крупнопористую поверхность, и через секунду она просыхала.
Первым нырнул я. Лагуна остался в лодке, развалясь. Я медленно, пуская длинные струйки отработанного воздуха, пошел в глубину.
Выступы были облеплены ракушками.
Лодка была так загружена, что всерьез возникало опасение, что мы можем затонуть. Лагуна пребывал в приподнятом настроении. Любая нажива благотворно действовала на разбойника.
Мы всунули лодку между скал, так что под приподнявшееся дно с шумом била вода, и перетащили груз на скалу.
Лагуна, приняв позу первобытного человека, добывающего огонь, стал вскрывать ракушки.
Он со вкусом расположился и всю оставшуюся часть дня обстоятельно распаковывал дары природы. Он часто и с нетерпением поглядывал на пляж, потом не выдержал, торопливо попрощался и ушел.
Закат догорал. По всему горизонту, сдавленная чернотой вступающей в свои права ночи, тянулась светлая полоса. Ее цвет заметно сгущался.
Я достиг излюбленного места редких по абстрактной красоте ракушек.
Я поплыл под водой. Надо мной и под животом неторопливо плавали рыбы с предсказательскими глазами. Единственная ракушка без моллюска сдвинулась с места. Я ухватился за выступ. Ловились они без труда.
