Поставили полисменов, но оратор был не одинок, бой разразился бескомпромиссный, и хор умудрился перебить всех окружающих, уложили и полисменов.
В баре устраиваются настоящие дуэли, и обстановка всегда назревает, как в вестернах, и от табуна вышибал нет никакого толка.
Народный бар на время прикрыли. А на днях вновь открыли.
Лагуна вчера был там. Посетителей мало.
— Думаешь, можно сходить туда?
— Конечно, можно! — сказал Лагуна. — Там теперь, как в ресторане. — Он величественно воздел руку. — Посидим, поговорим…
— Можно, конечно, — согласился я. — А что с мультиваркой делать будем?
— Сдалась тебе эта мультиварка! — сказал Лагуна. — Что ты, кастрюль не видел?
— Таких — нет… — вздохнул я.
Джунгли кончились. Здесь был песок, сплошной песок, пляж был бесконечно длинный, скрывающийся в сизой дымке, и широкий, и песок был белый-белый и очень мелкий, как костяная мука, и стали попадаться здоровенные валуны в разных положениях, и стоя тоже; тёмные, обожженные солнцем, они были, как каменные идолы без лиц, оставленные инопланетянами, и между ними торчали редкие сухие колючки, которые легко могли проколоть ногу.
За одним из валунов была спрятана лодка — длинная, узкая, с острым килем.
Мы ухватились за нос и потащили её к воде. Вёсла волочились по бокам, как крылья.
Песок скрипел и шипел, и оставался гладкий, плавно углубляющийся след от днища, и киль резал его надвое, и лодку, наконец, качнуло на волне, Лагуна, уже сидящий в ней, суетливо закрутил вёслами, цепляя ими поверхность и пуская по ней брызги, а я, торопливо перебирая босыми ступнями по песку, ухватился за борт, вспрыгнул, перешагнул через яростно гребущего Лагуну и уселся у руля.
За кормой оставался вспененный след.
За невидимой линией, соединяющий края бухты, лодку стало качать, как утку, с боку на бок, заметно сильнее: здесь по океану шла крупная зыбь.
Мы с Лагуной, с трудом удерживаясь на ногах, поменялись.
— Что-то я Корку давно не видел, — сказал Лагуна, комфортно развалясь в лодке.
— Я его тоже не видел, — сказал я.
— Соседи, как-никак.
Черствый Лагуна недолюбливал Корку, упитанного сынка преуспевающего адвоката.
Наши коттеджи находились рядом, и Лагуна постоянно иронизировал над этим, удивляясь, как это мы не стали лучшими друзьями.
Берег оставался позади. Чем дальше лодка удалялась от него в открытый океан, тем живописней и величественней он выглядел.
Бухта, откуда мы отчалили, стала совсем маленькой. Там было коричневое с зелёным — на скалах, вечно мокрых у подножья, рос кустарник.
