— Ах да. Я знаю от его высокопревосходительства, что вы определили объект очередного нападения — денежный ящик Четвертого крепостного артиллерийского полка. Мы выставили там засаду. Ждем. Буду благодарен за сведения о составе банды.
Азвестопуло рассказал разведчику, что им удалось узнать. Тот записал все в блокнот, продиктовал номер своего эриксона и откланялся.
Сыщики обсудили разговор и решили прогуляться. Надо было купить сувениров домой, да и вообще размяться по случаю рождественских святок. Они дошли по Алеутской до Светланской и свернули налево, к заливу. Магазины главной улицы их не удовлетворили, и питерцы углубились в Миллионку. Было время обеда, все харчевни оказались забиты посетителями, причем русских в них было больше, чем китайцев. Туземцы ловко использовали чужой праздник: везде висели бумажные фонари, полоскались на ветру воздушные змеи, кричали зазывалы и тянули прохожих в свои заведения. Лыков с Азвестопуло кое-как вырвались из их объятий и быстрым шагом шли по Корейской. Хотели уже спуститься в яму Семеновского базара, но вдруг Алексей Николаевич споткнулся об очередную кучу мусора. И тут же сбоку грянул выстрел. Пуля свистнула перед самым носом сыщика и разбила стекло витрины.
Питерцы выхватили пистолеты и бросились к дому, откуда стреляли. Сергей побежал в подъезд, а Лыков нырнул во двор. Из двери черного хода на него выскочил китаец, под курткой он что-то прятал. Карабин!
Статский советник навел браунинг:
— Брось его! Руки вверх!
Стрелок выхватил из-под полы мосинку. Медлить было нельзя, и сыщик нажал на спуск…
В покойницкой больницы врачебно-санитарного полицейского надзора труп опознал укрыватель Быдлов, вызванный по приказу Лыкова. Он подтвердил: этот человек приходил к нему от Тунитая. Кавалерийский трехлинейный карабин образца 1907 года оказался со сбитым номером, и его принадлежность определить не удалось.
Когда наряд полиции прибыл на Миссионерскую улицу, он обнаружил, что на двери магазина китайских сувениров висит замок. Хозяин так и не появился, и пять его оставшихся приказчиков тоже.
Засада в Четвертом артиллерийском полку также ничего не дала — никто не пришел громить кассу. Поиски бандитов зашли в тупик.
Первыми бухту Золотой Рог обследовали англичане в 1856 году. Шла Первая Восточная война[51]. Союзный флот гонялся за нашей эскадрой, драпанувшей из Петропавловска-Камчатского так ловко, что противник сбился со следа. Военный корабль «Винчестер» изучил бухту, британцы назвали ее Порт-Мэй. После них Золотой Рог долго не видел европейцев. В 1859 году сюда пришел русский транспорт «Манчжур» и сделал первые промеры глубин. Следом фрегат «Америка» доставил генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева-Амурского. Бухта ему очень понравилась, и он принял решение основать здесь порт, воскликнув с пафосом: «Отсюда владеть Востоком!» Так будущий город получил название. Его высокопревосходительство несколько поторопился. Лишь 2 ноября 1860 года, согласно Пекинскому трактату, эти берега, как и весь Уссурийский край, отошли к России. Но Муравьев-Амурский не любил тянуть кота за хвост. Отложив дипломатию, он послал в бухту все того же неутомимого «Манчжура». 2 июля транспорт высадил на берег сорок нижних чинов 3-й роты 4-го Восточно-Сибирского линейного батальона под командой прапорщика Комарова. Это и были первые владивостокцы.
