Тот, кого он назвал Дуэйном, заметно колебался, переминаясь с одной ноги на другую.
– Дуэйн?
В этот момент, повинуясь импульсу, словно наблюдая за собой со стороны, Шэй сказал:
– Дуэйн не дурак. Он знает, насколько неудобно ему будет добираться до границы с увечьем – причём с любым.
«Я правда сейчас это сказал?»
– Дуэйн!
– Выбор за вами, Дуэйн, – сказал Эйдан.
Мужчина втянул голову в плечи, подался вперёд. Торопливо просеменил мимо них. Через секунду его шаг перескочил с анданте на аллегро – он бросился бежать.
– А теперь мы можем обсудить расстановку сил.
– То, что Эшкрофт сказал об увечьях, – вас это тоже касается. Без боя я не сдамся.
Дождь перешёл в морось так же резко, как и начался, открыв лицо Патрика, чуть ссутуленные плечи, костлявые колени.
– Я вас не трону, Патрик, – сказал Шэй.
– Тогда зачем вы здесь?
– Я вам неопасен. Я не знаю, почему вы до сих пор этого не поняли. Если вы боитесь за своё положение при дворе герцога, не надо – мне оно ни к чему.
Патрик изучающе посмотрел на него и улыбнулся одними уголками рта:
– Знаете, что я в вас больше всего ненавижу? Ваше ханжество. Вы, столичные сволочи, считаете себя непогрешимыми, так?
«Если бы ты только знал, – подумал Шэй. – Если бы ты знал…»
– Вы же понимаете, Эшкрофт, что распрощались со своей честью? Хотел бы я услышать, как вы оправдаете это с высоты своих моральных устоев – заманили человека в ловушку, подкупили его товарищей.
– Товарища, – поправил Эйдан. – Я подкупил только Колма.
– Я разговариваю с интендантом. Так как вы это оправдаете?
– А как вы оправдываете то, что пытались убить меня? – спросил Шэй.
В Патрике что-то переменилось – по телу словно прошла волна, он выпрямился, расправил плечи, вздёрнул подбородок:
– Потому что вы этого заслуживаете. Все вы. Каждый на Красном холме. Вы, паразиты, живёте за наш счёт, а когда совершаете ошибку – нет, даже когда вы отказываетесь выполнять прямой приказ правящего монарха, – вы никуда не деваетесь, верно? Вы получаете новое назначение. Приходите и начинаете отдавать приказы нам.
– Это ваш собственный выбор… – начал Эйдан.
– И сколько вам лет, Эшкрофт? Тридцать пять? – Патрик прищурился. – Мне почти пятьдесят. Я прослужил герцогу почти всю свою жизнь. Но стоило допустить один промах, один крошечный промах с вами, и всё.
– Это вы о моей жизни говорите, – сказал Шэй.
– Один промах. И он сообщает мне, что уже готовит замену.
Медовые соты дворцовых башен, актёр в оранжевом камзоле, скачущий по сцене. «Я понимаю этого несчастного гада. Человека, который пытался меня убить, – я понимаю, что он чувствует».
