* * *
В парке было тихо и спокойно. Пожилые пары задумчиво вздыхали на лавочках, вспоминая лучшие годы, и укоризненно качали головами вслед расшумевшейся молодежи. Листья плакучих ив купались в блестящей, как ртуть, воде прудика с утками. Буйную шевелюру Джейка и светлый хвостик племяшки было видно издалека. Холли обернулась, почувствовав мое присутствие, и просияла.
– Лив! – закричала она, соскакивая с лавки. Я присела, распахнув объятия, и Холли стиснула меня в своих худеньких ручках, счастливо щуря глаза.
– Эй, куколка! – Я чмокнула ее в нежную линию пробора. – Как твои дела?
– Теперь лучше, – сообщила Холли, – но мама злится, ты знаешь?
Конечно, как же не знать. Высокомерная Шерил Йеллоувуд не переваривала меня, но тетка имеет право видеть свою племянницу тогда, когда захочет. Особенно если эта тетка одевает девочку и покупает ей игрушки.
– Оливия, – Джейк чопорно кивнул.
Он нисколько не изменился: такие же, как у меня, глаза с оттенком виски, черные живописно встрепанные волосы. На подбородке темнела густая поросль. Я насмешливо подняла брови – борода ему очень шла.
– Привет, Джейк.
Племяшка нетерпеливо попрыгала, все еще обнимая меня за талию.
– Я скучала, Лив, – серьезно сказала она. – Почему ты не приходишь?
– У меня были дела, детка, – ответила я, поиграв ее собранными волосами. – Иди, посмотри на уток. Нам с твоим папой надо поговорить.
Холли сердито замычала. Маленькая вредина! Я выразительно посмотрела на Джейка, и тот нахмурился:
– Иди, милая. Потом мы все вместе заскочим в пиццерию.
– Правда?
– Правда.
Холли недовольно скривилась, но все же расцепила объятия и отошла, нарочито сильно топая по гравийной дорожке. Я смотрела ей вслед, слабо улыбаясь, но краем глаза все равно видела, как Джейкоб сверлил меня испытующим взглядом.
– Меня выперли с работы, – призналась я, все еще не глядя на него, – видимо, ты был прав.
– И где ты теперь?..
– Кафе на Мемориал-стрит. Там неплохо…
– Не тараканник возле вокзала?
Я очень убедительно возмутилась: ему необязательно было знать, что сначала я пыталась устроиться в сэндвичную возле Северного вокзала, а потом Женевьева предложила пойти в «Бино». Все-таки скромное кафе в стиле пятидесятых куда лучше места, где котлету с волосами выдают за первоклассный продукт. Джейкоб промолчал, думая, видимо, о том же. Я вздохнула. Оставалось еще кое-что, самая неприятная часть разговора.
– Я была в больнице, – медленно начала я, уставившись на собственные ногти. – Анализы пришли. Я никогда не смогу иметь детей.
