Потом я захлопнул дверь гондолы и, подхватив под локоть поплывшего наставника, выдавшего не меньше десятка заклинаний, довёл нас обоих до стола, контролируя себя как бы со стороны.
Так-то, Шабалин молодец. Наверняка, его огненный дождь дирижаблям противника не понравился. Впрочем, любому дирижаблю не понравится врезавшийся в него шар магмы.
— Генерал, а что — нам уже не наливают? — с возмущением поинтересовался я у Алябьева, устраивая в кресле обмякшее тело наставника.
— Нет проблем, — отозвался Алябьев, что тут же подтвердил на практике, — Жаль, что мы не на прежней высоте. Там коньяк удивительно успешно в голову бьёт.
И тут генерал реально меня удивил.
Попробуйте разлить коньяк с точностью до грамма на дирижабле, почти пикирующем под острым углом! Однако разлив генерала был безупречен! Бокалы, выставленные на стол, съезжали, но взяв их в руки, мы смогли по достоинству оценить истинное мастерство. Всё грамм в грамм налито.
— За здравие российского оружия! — бодро предложил генерал.
— За здравие русской магии, — чокнулся я с Шабалиным, — И пусть каждого нашего студента хоть какой-то висюлькой, но за сегодняшнее отметят, — с намёком надавил я голосом.
— При правильно поданном рапорте тут им не только висюлька положена. Но рапорт — это продукт сложный. Творческий, я бы сказал. Главное, чтобы средств для вдохновения хватило, — с намёком глянул Алябьев в сторону бара.
— Генерал! Дирижабль до завтрашнего утра в вашем распоряжении. Можете в небо подниматься, а можете и на земле себе творческое настроение поднять. Вопрос лишь в силе воображения. Если вам вдруг захочется приключений, то можете заняться поисками клада. Что-то мне подсказывает, что в полостях диванов вполне может быть скрыта бутылка элитного коньяка.
— Компанию не желаете составить?
— К сожалению, нет. С женой нужно успеть поговорить, и завтра у меня с ней приём Глав Кланов намечен, — я попытался изобразить искреннее сожаление.
— А вы, Константин Семёнович?
— Мне нужно осмыслить сегодняшние опыты, — поддержал вначале наш стиль общения Шабалин, но не выдержав, расписался: — И я спать хочу. Боюсь, до койки не дойду.
Когда мы приземлились, я оглянулся назад, в сторону Осаки. Где-то там сейчас разбушевавшаяся стихия ломает шпангоуты дирижаблей, оставшихся в воздухе, а на земле мирно догорают те, кто получил от наставника шары плазмы, вызвавшие пожары. У нас же, в десяти километрах от линии укреплений — тишь да гладь и лишь землю всё ещё немного потряхивает после череды сильных землетрясений.
