Его помощник уже направился выпроваживать посетителей, когда приор остановил его, подозвал и прошептал со злостью:
– Вино это вылей. Немедленно.
А кавалер Волков возвращался в трактир, а на луке седла его висел щит, на котором изображено было небо серебром над лазурным полем, а поверх всего ворон распластал крыла, а лапами держал факел с живым пламенем на запад, а у ворона глаз сиял, что рубин, и был он злой. Прекрасный щит пахнул свежим лаком. А кавалер был горд.
Это и улицей нельзя было назвать. Длинная тропинка меж двух высоких заборов, на которую выкидывали и золу от печек, и мусор, и падаль. На этой тропе и два всадника разъехались бы едва. Рудермаер и Пилески шли впереди. За ними ехали кавалер и Ёган, замыкал шествие Роха на своей деревяшке. Наконец они прибыли. Рудермаер торжественно обвел кусок улицы, за который Волков должен был выложить шестьдесят шесть монет.
– Вот, – важно произнес Рудермаер, – вот это место.
Здесь, у стены, размещалась помойка, и не было тут никаких тридцати пяти шагов на пятнадцать. Глазомер у опытного стрелка все сразу прикинул. Тридцать на двенадцать с неглубокой канавой по периметру. Коровьи и лошадиные кости, падаль вонючая, старое гнилое тряпье, битый кирпич и битые горшки. Все это валялось слоями, а посреди красовался гнилой, покосившийся сарай.
– И все это стоит шестьдесят шесть талеров? – невесело спросил кавалер.
– Да, – радостно кивал Пилески. – Место хорошее и недорогое. Почти даром.
Волков посмотрел на него пристально, подозревая, что мастер шутит, но Пилески не шутил.
– Место доброе, – видя недоверие кавалера, заговорил Рудермаер, – мы его вычистим, меж заборами ворота поставим, тут будет уютно, и лишних никого, за стеной ручей недалеко, выроем колодец: своя вода всегда на пользу. Кузню разместим у стены, а на нее думаю домик поставить, мы с Виченцо жить там будем. Нам боле негде. А если с крыши домика лестницу вверх положить, то на городскую стену вход получится.
– Сюда и подвода не пройдет, – резонно заметил Ёган.
– Не пройдет, – согласился мастер, – а нам и не нужно будет, нам на месяц сорок корзин угля да два пуда железа потребуется, сами притащим.
Кавалер молчал, продолжая осматриваться, место было тихое, это ему нравилось, и мысли мастера о воротах и лестнице на стену тоже. Но он все-таки сомневался.
– Тут вон сколько убирать нужно, – наконец произнес Волков, – как тут все это убрать? Куда нести?
– Господин, – Пилески засмеялся, – это как раз плевое дело. За три дня управимся.
